— У нас было плохое начало, и я думаю, будет справедливо, если я узнаю тебя получше, Фэллон.

— Чисто по-дружески?

Кейн пожал плечами. — Конечно, если это то, чего ты хочешь.

Я прислонилась к двери, приподняв бровь.

— Так и есть, и как ты хочешь меня рассмешить? И когда?

— Сегодня вечером. Сегодня вечером все собираются в Вуду, но мы могли бы отделиться и заняться своими делами. Тебе решать. Я отвезу тебя туда, куда ты захочешь.

Джулиан был в Вуду последние несколько раз, и возможность увидеть его снова возродила мою угасшую надежду. Я только хотела увидеть его, чтобы убедиться, что все, что мы пережили, все еще было реальным, и все, что я помнила.

— Давай в Вуду, — согласилась я с лукавством в сердце, используя добрый жест Кейна для своих собственных эгоистичных побуждений.

Улыбка Кейна была удивленной, и он вздернул подбородок. — Хорошо, мне заехать за тобой в десять? Или…

— Как насчет того, чтобы встретиться с тобой там?

— Точно, конечно. Я встречу тебя там, — повторил Кейн, не испытывая судьбу. Он повернулся и пошел назад к своей машине, указывая на меня. — Не забывай. Вуду. В десять вечера. Если ты не появишься, я приду, чтобы похитить тебя! — крикнул он с игривой и совершенно белой улыбкой.

Смеясь, я кивнула. — Я не забуду.

Закрыв дверь, я обернулась, и дедушка стоял позади меня с опущенными длинными изогнутыми бровями и сжатыми губами. Я подскочила, не ожидая, что он встанет или подслушает наш разговор.

— Нет. Нет. Нет. Нет. И ещё раз нет, — пробормотал он, качая головой, возвращаясь в свою комнату, и я последовала за ним.

— Моя внучка не будет связана с Прюиттом! Глупые мысли с… — проворчал он, прежде чем захлопнуть дверь у меня перед носом.

Я опустила голову и сделала глубокий вдох, затем открыла дверь его спальни. — Как по-взрослому с твоей стороны, — сказала я, когда он заполз обратно в свою кровать, кашляя, его локти и колени дрожали.

— Я этого не понимаю. Ты ненавидишь язычников. Ты явно ненавидишь Кейна Прюитта, который всего лишь друг, но это не твое дело. Так что, пожалуйста, скажи мне, дедушка, кто заслуживает дружбы твоей любимой внучки?

— Милый и хорошо воспитанный техасский мальчик, — заявил он, и я разразилась смехом. — Прюитты пустозвоны.

— Пустозвоны? О. Чём. Ты. Вообще. Говоришь?

— Загугли слово, почему бы тебе не сделать это с помощью твоей причудливой технологии!

Дедушка прищурил глаза. — Мне все равно, кого ты выберешь, главное, чтобы ты не меняла постель… и никто из этого города…Почему ты все ещё здесь, эй, в любом случае? Прошли недели, Лунное дитя. Иди домой! Возвращайся к той жизни, которую создала для себя.

Там, в Техасе, не было никакой жизни. Я никогда не строила там свою жизнь для себя. Когда папа и Мариетта ушли, я только чувствовала себя неуместной.

Но я ничего этого не говорила. — Ты фактически умолял меня, устраивая концерт жалости. Ты отправил мне письмо, дал мне дорогу к своему дому, оставил мне ключ, устроил меня на работу! В глубине души, дедуля, ты хочешь, чтобы я была здесь, но ты просто слишком упрям, чтобы признать это. Ты слишком упрям, чтобы признаться себе, что тебе нужна помощь.

Он потряс пальцем в воздухе, и его челюсти затряслись вместе с ним. — Я дал тебе твою чертову работу, но я никогда не посылал тебе письма с мольбами. Я бы никогда не попросил тебя вернуться, эй!

Побеждённая, я развернулась, выбежала из его комнаты и побежала вверх по лестнице. Войдя в свою комнату, я схватила с пола сумочку и высыпала ее содержимое на кровать. Доказательство ему того, что он теряет кратковременную память, может разрушить его и, возможно, привести к еще одному сердечному приступу, как в прошлый раз. Но, спускаясь по лестнице с письмом, зажатым в кулаке, я решила сделать это осторожно. Дедушка должен был видеть, что я ему действительно нужна, и это было нормально. Я была бы здесь ради него.

Я вошла в его спальню, а дедушка уже разложил перед собой газету на подносе с завтраком и усердно разгадывал кроссворд. Он не потрудился поднять глаза, когда я вошла, и я села рядом с ним на край матраса и нервными пальцами развернула письмо.

— Когда ты впервые прислал мне письмо около года назад и назвал меня Лунным дитем, это был первый раз, когда я была счастлива с тех пор, как умерла Мариетта. Я написала тебе ответ, дедуля, и в течение года я с нетерпением ждала твоего письма в своем почтовом ящике каждый день. Если я тебе не нужна, я не слишком упряма, чтобы сказать, что ты мне нужен. Я хочу быть здесь не потому, что ты болен, а потому, что я хочу поближе познакомиться со своим дедушкой.

Я протянула ему письмо, но он по-прежнему не смотрел на меня. Казалось, прошла целая жизнь, пока он читал это, и я, затаив дыхание, ждала, когда он закончит и что-нибудь скажет. Мне было все равно, что он скажет, лишь бы он не расстроился, не разозлился или еще чего похуже.

— Лунное дитя, — грубо прочёл он. — Ты написала мне шестьдесят пять писем за последние двенадцать месяцев, а я написал шестьдесят шесть.

Он сделал паузу и посмотрел на меня в глубокой задумчивости. Я видела это по выражению его лица, по тому, как его глаза превратились в войну. Что-то его беспокоило, и мне хотелось, чтобы он уже выплюнул это. — Это письмо? Я этого не посылал. Это не мои слова. Это, — он сжал письмо в руке, встряхивая его, — Это не мой почерк. Я бы никогда не попросил тебя прийти. Я только хотел любить тебя на расстоянии. Я уже пережил достаточно смертей. Было бы нехорошо встречаться со мной только для того, чтобы потерять и меня тоже.

Мои плечи поникли под тяжестью его слов. Он сказал, что хочет любить меня, и это затмило все остальное, что он сказал. Его признание вызвало слезы на моих глазах, потому что я знала, как трудно ему было признаться. Однако выражение лица дедушки было противоположным. Его глаза наполнились пониманием и небольшим ужасом, что вернуло меня к тому же вопросу, с которым он столкнулся.

— Тогда кто отправил мне это письмо?

Глава 18

Фэллон

Каспер последовал за мной из спальни в ванную, лавируя между моих ног, пока я