* * *

Каким образом такой ленивый, легкомысленный и коррумпированный человек, как Считала, получил должность интенданта? В этом нет ничего удивительного. Во-первых, Считала воровал, конечно, много, но никогда не трогал имущество полка. Во-вторых, он обладал недюжинными организаторскими способностями, хотя из-за отсутствия мотивации пользовался ими редко и неохотно. Когда ему хотелось, он становился настоящим волшебником, и во многих сложных ситуациях его вклад был неоценимым. Сколько раз во время длительных зимних походов наш полк ел досыта, в то время как другие армейские части десятками теряли людей из-за голодной смерти? Мы же обошлись без потерь только благодаря нашему интенданту. Да, он часто добывал для нас припасы за счет других подразделений. Но тем хуже для них.

Однако подлинную гениальность Считала проявлял не столько в добывании материальных ценностей, сколько в заметании следов. Транспортировка военного снаряжения из пункта А в пункт Б – это серьезная проблема. Захватить чужой транспорт на полпути, похитить его, не оставив и следа, спрятать товар в надежном месте, а потом продать его на черном рынке, да так, чтобы никто не мог найти концов, – это уже была логистическая магия высшего уровня. Или – как сказал бы Считала – рутинное дело.

Поэтому, когда Вээн ван Доррен рассказала мне историю своих исчезающих караванов, я сразу узнал почерк Считалы. Любой художник охотно оставляет подпись на своем творении, поэтому и Считала, когда я прямо спросил его, тут же признался мне. Однако, как я ни давил на него, он наотрез отказался объяснять, каким образом ему удалось заставить весь караван вместе с повозками, извозчиками, охраной и тягловыми животными просто исчезнуть с тракта, не оставив никаких следов и никаких свидетелей. Некоторые вещи, как сказал Считала, составляют профессиональную тайну.

Первый похищенный груз он уже продал какой-то мануфактуре в Ворейне, но два других по-прежнему оставались в надежном укрытии неподалеку от Д’уирсэтха. Считала, которого не сильно и интересовал текстиль, ведь караваны он похищал уже из спортивного интереса, без сопротивления согласился вернуть все законным владельцам. Итак, мы договорились, что он перевезет весь груз из своего секретного склада в новое место, где мы торжественно передадим его Вээн ван Доррен.

Пришлось выждать несколько дней, чтобы не возбудить ее подозрений слишком быстрым решением этого, казалось бы, сложного дела, а затем связаться с Вильгельмом и сообщить ему, что мне удалось выявить виновных и спасти часть украденного груза. Оставалось найти козла отпущения. Совершенно случайно примерно в то же время я узнал, что капитан Носьерес по какому-то дивному стечению обстоятельств выжил в ту роковую ночь и вернулся в свою часть. Появилась возможность решить две проблемы одним махом…

* * *

– Извини, но твое дело подождет, – заявил Безумный Йорлан. – В данный момент я очень занят.

Невысокий человечек, держащий отрезанное человеческое ухо на вытянутой руке, продолжал злиться.

– Ты уже в третий раз прогоняешь меня с этим вопросом, – фыркнул он.

– Извини, но моя голова занята другими неотложными делами, – с ангельским терпением ответил алхимик. – Мы разберемся с этим в другой раз.

– Знаешь, как глупо я выгляжу, бегая по городу с ухом в руке?

– Не понимаю, что в этом странного.

Йорлан, искренне удивляясь, пожал плечами и, развернувшись на пятке, двинулся в сторону монастыря. Человечек с ухом в руке хотел последовать за ним, но часовые, охранявшие вход в монастырский двор, преградили ему путь. Мы со Считалой кинулись догонять алхимика.

– Что там с этим ухом? – спросил интендант.

– Ты действительно хочешь знать? – ехидно ответил Йорлан.

– Ну, рассказывай. Зачем ты заставил его ходить с ухом в руке?

– Если честно… – он замешкался, – …я не помню.

Я недоуменно покачал головой, а Считала расхохотался, после чего мы все вместе двинулись в сторону монастыря, к главной часовне, где должно было состояться собрание офицерского корпуса Седьмого полка. С самого утра среди бойцов нарастало нервное напряжение, мы то и дело слышали тревожный шепот, когда пересекали двор. По полку прошел слух, что собрание связано с решением Толстого Альфа наконец резко отреагировать на рост мятежных настроений в городе. «А какая еще причина, – говорили все вокруг вполголоса, – могла заставить нашего командира, полковника Герарда Сожене, покинуть свой кабинет на вершине южной башни?» В последние недели мы почти не видели полковника, а во всех повседневных рутинных вопросах, связанных с управлением подразделением, его заменяла Ника. Сам же Герард покидал башню только ради визита в штаб графа де Верде в Цитадели. Однако для нас это было не самое лучшее время, и полк очень нуждался в своем легендарном командире, чей вид всегда воодушевлял и ободрял.

Застой и вечное напряжение в Д’уирсэтхе явно шли Герарду не на пользу. Этот потухший, оторванный от бойцов человек теперь мало напоминал прежнего полковника, полного неутомимой, яростной энергии, который не так давно въехал в город во главе колонны гордо маршировавшего войска. Поэтому он все больше становился похожим на Нику, которая, когда хотела, умела управлять жесткой рукой, но у нее просто не было на это времени, так как почти все уходило на обширную разведывательную сеть и охоту на бунтовщиков. Поэтому дисциплина в полку становилась все более рыхлой.

– Я бы отдал месячное жалованье, лишь бы принять участие в этом совещании, – сказал Зеленый, который прицепился к нам, когда мы проходили через двор.

– Люди преувеличивают, конечно, не будет никаких сенсаций, – бросил я ему быстро, потому что на лице Считалы уже читалось, как он высчитывает жалованье сержанта.

– Дело не в совещании. Я просто… я никогда не видел полковника.

– Как это возможно?

– Ведь ты служишь с нами уже более двух лет.

– Конечно, я видел его издалека, во время тренировок и маршей или когда он выходил с охраной на какое-нибудь штабное собрание в Цитадели. Но я никогда не встречался с ним лично, лицом к лицу. Я присоединился к полку, вдохновленный историями о его легендарных подвигах, которые ходили по всему Королевству. Будучи студентом в Ворейне, постоянно слышал или читал о блефе при Алленберге, о захвате порта Наксиос и переходе через горы Баргаэль. Но сейчас, попав в Седьмой полк, я не чувствую, что стал к полковнику ближе, чем в те времена, когда сидел в университетской библиотеке Ворейна.

– Блеф при Алленберге? – удивился Считала. – В первый раз слышу.

– Последний год манийской кампании, – напомнил я. – Во время великой засухи, когда вся наша конница была на грани голодной смерти. Неудивительно, что ты не помнишь. Ты был тогда в нескольких десятках километров от полка, опустошал с отрядами фуражиров деревни и отбирал последние крохи у отчаявшихся крестьян.

– Тогда всё сходится, – кивнул он. – Так что же, собственно, произошло под Алленбергом?

– Полковник подошел к городу с небольшим, всего в несколько сотен человек, отрядом изможденных и голодных солдат, – тут же подхватил Зеленый. – У них не было ни осадного снаряжения, ни даже провианта, чтобы продержаться дольше нескольких дней. Между тем у Алленберга были мощные укрепления, за которыми скрывался трехтысячный гарнизон.