– Например?

– Всем известно, что Ветерок появился за сотни лет до эрейского завоевания. Между тем, когда несколько лет назад здесь случайно появился исследователь из Академии, ему хватило одного взгляда на меч, чтобы сделать однозначный вывод: Ветерок никак не мог возникнуть в Каэллархе до инкорпорации. Племена, обитавшие здесь, своими главными противниками считали лесных животных и поэтому совершенствовали орудия, приспособленные для охоты, а не для борьбы с вооруженными людьми. Техника изготовления мечей всегда отставала по сравнению с более цивилизованными землями. Оружие, которое ты видишь перед собой, имеет форму прямого креста. Такой тип вооружения появился в провинции только через несколько десятилетий после присоединения к Королевству, когда здесь распространилась эрейская металлургическая технология. Раньше местные кузнецы изготавливали мечи с эфесом в виде широкого посоха.

– А это что? – я указал на предмет, похожий на огромный рог, который лежал на соседнем постаменте.

– Это клык Вилдхе Боэара, Вечного волка. Этот легендарный зверь, согласно преданиям, жил много сотен лет, достиг огромных размеров и десятилетиями опустошал северные боры Каэлларха, убивая каждого человека, попавшегося ему на пути. И только Таешаш, первый среди воинов, сумел приручить чудовище своей песней и впредь садился за него, когда вел соплеменников в бой с эрейскими захватчиками. Как ты, наверное, догадался, ни в одной военной хронике Королевства не упоминается кампания, в ходе которой армии пришлось столкнуться с могучим диким зверем, на котором восседал человек.

– Мне тоже кажется, что этот клык совершенно не похож на волчий, а скорее сильно напоминает представленные на гравюрах бивни мамонтов, отнюдь не хищных существ, которые якобы населяли эти земли тысячи лет назад, задолго до появления Эреи. Погоди… Я не ошибся? Я вижу, что там стоит медведь с ногой лошади, пришитой к хребту? Я просто обязан услышать эту легенду…

– Если тебя так интересует местный фольклор, то приходи сюда с гидом, – бросила Вээн, потеряв вдруг терпение. – У меня есть для тебя работа.

– И как в прошлый раз, я должен выполнить ее, даже не заикаясь об оплате?

– Если хочешь, я могу тебе кинуть кошелек, полный золота, за набитую морду Менехайма и оплатить твои услуги, как и любого другого наемного головореза. Или же, если ты продемонстрируешь свою полезность в долгосрочной перспективе, я могу дать тебе нечто действительно ценное, чего ты больше нигде не найдешь, – она сделала эффектную паузу и закончила: – «О появлении монстра».

– Я весь внимание, – заявил я, вмиг посерьезнев.

– Мне это больше нравится. А теперь слушай, – произнесла она, обходя по кругу постамент с клыком. – У моей семьи есть мануфактура, которая производит одежду из тонких тканей, поставляемых из-за Пограничных гор. К сожалению, уже три недели мануфактура стоит закрытой, потому что последние три каравана с тканями для производства не добрались до цели.

Я открыл рот, чтобы вставить свои несколько слов, но Вээн внезапно остановилась и подняла палец, заставив меня замолчать.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, – отрезала она и снова стала ходить от стены к стене. – Да, купеческие караваны не всегда доходят до места назначения. Да, есть определенные риски, связанные с дальними путешествиями, разбойниками, дикими животными и так далее. Мы уже теряли грузы раньше, и это предусмотренные издержки данного бизнеса. Но три каравана подряд – это уже закономерность. К тому же все они пропали примерно в одном и том же месте, на последнем участке дороги, прямо перед воротами Д’уирсэтха.

– Я понимаю, почему ты не могла поручить Вильгельму дело Менехайма. Но, насколько я слышал, у вашей семьи есть небольшая частная армия. Охрана купеческих караванов, казалось бы, их обязанность.

– Ты думаешь, я не пыталась решить эту проблему таким образом? Я поручила Вильгельму осмотреть участок дороги, на котором, по нашим оценкам, пропали караваны, и провести расследование. Знаешь, что он нашел? Абсолютно ничего. От трех караванов не осталось и следа. Ни сгоревших повозок, ни трупов, ни путников, которые рассказывали бы об орудующих в округе разбойниках. Какой напрашивается вывод?

У меня уже были свои подозрения, но я предпочел оставить их при себе.

– Это была не случайная шайка разбойников, – ответила сама себе Вээн. – Разбойники не убирают за собой. Они оставляют трупы, повозки и менее ценный товар, забирая только то, что могут унести с собой. В нашем случае не осталось ни следа. Кто-то либо подкупил всех членов каравана, либо убил их так чисто и профессионально, что не оставил никаких улик. А потом увез весь транспорт вместе с повозками и перебитой охраной в какое-то тайное место. Более того, похищенная ткань даже не всплыла на местном рынке. Если бы кто-нибудь из местных ограбил караван с текстилем ради наживы, то ему пришлось бы потом продать товар либо оптовому покупателю, либо мелким торговцам в розницу. В любом случае мы бы обнаружили наши ткани в местном товарообороте. Однако этого не произошло. Так что либо кто-то из посторонних организовал крупную операцию, то есть грабит караваны и сбывает похищенный товар в других городах, либо кто-то действует против нас не ради наживы, а для того, чтобы лишить прибыли. А значит, кому-то важно нанести удар по роду ван Доррен.

Вээн закончила свою речь и остановилась передо мной. Я не произнес ни слова, но был впечатлен ее анализом и ходом мыслей.

– Поэтому я не могу доверить это дело Вильгельму, – призналась она. – Если бы это была шайка разбойников, которых можно выловить и развесить на суках вдоль дороги, он бы с этим справился. Но здесь мы имеем дело с масштабной операцией, на вершине которой, скорее всего, стоит либо кто-то из моих конкурентов, либо какой-то недобросовестный торговец из-за рубежа. В любом случае, чтобы разобраться в корне проблемы и устранить ее, нужно будет допросить многих людей, используя… прямые методы убеждения. И, вероятно, некоторые из них в конце концов окажутся невиновными. Во всяком случае, я не думаю, что Вильгельм может себе это позволить. Но ты не отступишь ни перед чем, чтобы достичь цели. Правда?

– Правда, – подтвердил я.

Я глубоко задумался над следующим шагом. Я уже знал, к чему она клонит, но не мог сразу выдать свой ответ – это выглядело бы подозрительно. Мне пришлось немного замутить воду.

– У вас в последнее время какие-то… проблемы с репутацией, – заметил я.

– Что ты имеешь в виду?

– О роде ван Доррен много говорят в трактирах, на базарах и в храмах. Там, где бывает простой народ и где не бывает представителей вашего клана. Говорят много, но ничего хорошего. «Предатели» – это самое мягкое слово, которым вас называют.

– Ты думаешь, кто-то из этих крикунов мог…

– Я ничего не думаю. Я изучу все возможности и докопаюсь до сути. Я просто говорю, что круг подозреваемых очень широк.

Я изобразил на лице внутренние колебания и смущение.

– Теперь, когда я думаю об этом… вся эта шумиха могла бы послужить отличным прикрытием для другой стороны конфликта.