– Скарсдейл сейчас с ним. – Амелия села рядом с Шарлоттой и отдала ей котенка. – Если кто-то и сможет разобраться в ситуации, то это мой муж.

– А что, если оправдаются мои самые худшие опасения? – Шарлотта презирала себя за то, что показала свой страх, но с Амелией она никогда ничего не скрывала.

– Тем лучше. Тогда мы будем точно знать, что Диринг таков, какой он есть, а не каким мы хотим его видеть. – Амелия встала и пошла к двери. – Хотя, скажу честно, я не верю в его злые намерения. И никогда не верила. Я с ним мало общалась, и мое мнение о нем в основном сложилось из твоих рассказов о вашем браке – начало вашей совместной жизни, безусловно, было нелегким. Но, знаешь, так же как я всегда верила, что Скарсдейл под грузом сожалений и раскаяния прячет нежное сердце, я не сомневаюсь, что побуждения Диринга были добрыми.

– Надеюсь. – Шарлотте стало легче дышать. – Я люблю его, Амелия. – Ее голос сорвался, к глазам подступили слезы, но она не позволила им пролиться. – И я бы очень хотела прожить свою жизнь с ним, потому что он владеет моим сердцем.

– Тогда мы не позволим ему разбить его.

Шарлотта попыталась улыбнуться. Уверенность подруги придала ей сил.

– Почему бы тебе не прогуляться? Сад за домом весь в цветах, а на восточной аллее только вчера расцвели орхидеи. До ужина еще час или два. Я присоединюсь к тебе, если захочешь.

– Нет, спасибо. Мне необходимо привести в порядок мысли перед разговором с Дирингом. Понимаешь, мне трудно понять его мотивы, и в то же самое время я чувствую, что предаю отца, свою семью, любя человека, который принес столько неприятностей. – Она встала и взяла накидку, лежащую на стуле. – Скарсдейл ведь не отошлет его, правда?

– Нет, – уверенно ответила Амелия. – Но я поговорю с ним, как только он выйдет из кабинета, и, если будет что сказать, я найду тебя среди цветов.

Амелия вышла из комнаты без Пандоры и Тени, которые нежились на полу в теплых солнечных лучах. Шарлотта спустилась вниз и вышла через заднюю дверь в сад. Несколько темных дождевых облаков попытались закрыть солнце, но это им не удалось, и Шарлотта медленно пошла по аллее сада.

Через некоторое время она села на скамейку возле орхидей. Их хрупкая красота и нежный аромат несли спокойствие. Именно это ей и было нужно – абсолютный покой и надежда, что ее ум и сердце найдут компромисс.

* * *

Диринг нашел Шарлотту среди орхидей. Ее лицо было бледным и нежным, как и окружающие ее цветы. Скарсдейл отослал его, язвительно предложив ознакомиться с библиотекой поместья. Диринг понял, что ему вежливо предлагают скрыться с глаз долой, и не заставил себя просить дважды. Он приехал сюда, чтобы поговорить с Шарлоттой, и намеревался сделать это как можно скорее. Время могло ожесточить ее сердце против него, и этого нельзя было допустить. Не обнаружив ее в доме, он отправился в сад. День клонился к вечеру, и воздух стал прохладным – верный признак грядущей перемены погоды, но Диринг продолжал бродить по бесконечному саду, исполненный решимости найти жену.

И ему это удалось.

Некоторое время он стоял без движения, пожирая ее глазами. То же самое с ним было, когда он впервые увидел ее и в одночасье попал под власть ее очарования, ее музыки. Тогда же он ощутил неуверенность в том, что сможет вызвать у нее интерес. Все это было до его плана, который теперь развел их.

Должно быть, он дышал слишком шумно, или у него слишком громко билось сердце, потому что Шарлотта оглянулась и увидела его, стоящего в нескольких шагах от нее. Она сразу встала – выражение лица потрясенное, глаза широко раскрыты, – и Диринг поднял руки: ему показалось, что она готовится убежать. Он вовсе не хотел испугать ее, тем самым добавив еще один грех к и без того длинному списку. Шарлотта пристально смотрела на него, жалея, что не может заглянуть в глубину его сердца.

– Я знаю, что ты сделал.

Не эти слова он ожидал услышать первыми, но это не имело значения. Лучше уж перейти прямо к делу, чем терять драгоценное время на бессмысленную болтовню.

– Но ты не знаешь почему.

Он подошел ближе. Шарлотта не двигалась. Если бы только ему удалось втянуть ее в разговор, он бы смог облегчить душу.

– А это имеет значение?

– Да, и очень большое, – ответил Диринг и в тревоге замер, ожидая ее реакции.

Шарлотта нахмурилась. Ей хотелось и выслушать его объяснения, и высказать собственные мысли.

Диринг сделал еще один шаг к ней.

– Могу я посидеть с тобой?

– Я бы предпочла пройтись. – Она вздернула подбородок. Какой сильной она сейчас казалась! И какой решительной.

– Могу я присоединиться к тебе?

Шарлотта кивнула и, не глядя на мужа, медленно пошла по дорожке. Диринг последовал за ней.

– Я никогда не хотел навредить твоей семье. – Разговор можно было начать с этой фразы, как и с любой другой.

– Но ты это сделал. – Ее сдержанный ответ требовал дальнейших объяснений.

– Да, это правда. С того самого момента я исправлял все счета. Каждый заработанный на сделках цент я откладывал отдельно от личного дохода. – Говорить о фактах было нетрудно. Эмоции были еще впереди.

– Почему? – Шарлотта метнула на него быстрый взгляд и сразу отвела глаза. Не желает на него смотреть?

– Из-за тебя, Шарлотта. – Диринг остановился, надеясь, что она сделает то же самое, и когда она повернулась к нему, он увидел застывшие в ее глазах слезы.

– Я не понимаю. Ты приложил много усилий, чтобы доставить неприятности моей семье, а потом пришел на выручку. Ты пожелал жениться на мне, хотя мы не были знакомы, и я согласилась, потому что от моего решения зависело будущее семьи. И теперь ты утверждаешь, что ты руководствовался только одним желанием получить меня? Но ведь того же самого можно было добиться совсем другими методами! Ты мог познакомиться со мной. Ухаживать. – Шарлотта снова отвела глаза.

– Сначала я услышал твою музыку. Твой удивительный талант внушил мне благоговейный трепет. Но увидев тебя, я понял: все, что мне довелось познать раньше, бледнеет в сравнении. Мне сразу стало ясно, зачем я появился на этой земле, почему я дышу и почему мое сердце бьется. Я был очарован тобой с самого первого момента. С тех пор ничего не изменилось. Но, наведя справки, я забеспокоился. У тебя оказалось много поклонников. Несколько занимающих весьма высокое положение в обществе джентльменов соперничали за твое внимание, и, хотя я обладал хорошей репутацией, у меня не было абсолютно ничего, что я мог бы противопоставить голубой крови и почету.

Ее выражение немного смягчилось, хотя суровый блеск в глазах остался. Но чем он был вызван? Гневом? Или болью?

– Я должен был получить тебя. Любой ценой.

– И ценой стала моя семья, – громким шепотом проговорила Шарлотта.

– Признаю. Ты завладела моим сердцем и умом. Я стал одержим тобой. Разве это непростительные грехи? Я желал тебя так сильно, что постоянно испытывал боль. Желание выжигало мою душу, туманило разум. Я жаждал твоих прикосновений, твоей улыбки, мечтал, словно о райском блаженстве, о поцелуе.