— Отомри, женщина. Я ведьма добрая, меня бояться не нужно. Разговариваю я с ветром, он с душой и очень отзывчивый.

Агни отмерла, но развернулась и деревянной походкой пошла в сторону склада.

— Чай, Тио.

Новенькая высунулась в створку и протянула колпачок от своего термоса. Пар от горячего так и вился.

— Уговорила, давай. Спасибо.

Через час после обеда внезапно в цех пришел Ваниль:

— Оставь вырубку, Тио. Пойдем.

— Отчитывать будете? — Пошутила я, нажав на кнопку и останавливая станок. — Или премия?

— Тебя ждут.

— Кто?

— Господин Шариз.

— Да ладно!

Я набросила пальто на плечи, не продевая руки в рукава, проскочить три гаража — путь короткий.

— Здравствуйте, Тио. Я ждал вас по приглашению.

Совершенно вылетело из головы. Я напрочь и думать забыла, сразу отрезав от себя и записку, и подарок. И весь Золотой район целиком.

— Вы что, не поленились приехать сюда поэтому? У богатых много причуд, но о такой слышу впервые… Вы влюбились в меня!

Ваниль все понял по одному взгляду гостя. Цыкнул работнице, которая сортировала готовые изделия на полках склада, собирая по списку к следующей машине, сам собрался, забрав куртку, и вышли, оставив меня и Шариза одних. Мужчина прохромал к столу, указал на стул напротив:

— Присаживайтесь, Аничка.

— Вы упорно меня с кем-то путаете.

— Если бы. Давайте не будем больше притворяться — ни вы, ни я.

— Что вам надо, можно к делу?

— Вы не носите мой подарок?

— Нет конечно. Вещь глупая и неподходящая. Мне, чтобы волосы заколоть, нужны вилы, а не игла. Но он пригодился, спасибо.

— Пообедайте со мной.

— Все-таки влюбились? Или вы успели купить жемчужинку, но не смогли вернуть деньги после того, как товар попортили, а теперь хотите восполнить хоть что-то?

Шариз так улыбнулся, что я поняла — не сильно и промахнулась в догадке. Да и «пообедайте» прозвучало немного жестко, как будто он только хотел превратить приказ в просьбу, а голос сфальшивил на последнем слоге.

— Кортеж у ворот. Поедемте.

Зачем? Похитить решил? Запереть в отдельной клетке, как обращенную после укуса молодую тигрицу? Маньяк! В большом доме, да с преданными слугами, в подвале вполне себе можно держать сколько угодно девушек. Эх, а как хорошо я подумала о нем в первую встречу…

Какого ляда вам нужно от меня, господин Шариз?

Спросила я с вызовом, чувствуя себя хозяйкой здесь, в Трущобном, на своей территории для «нищих и убогих».

— Я просто хочу провести с вами время. Пообщаться, насмотреться в волю, послушать голос. Получить удовольствие от чувств, которых давно не испытывал. Вы будоражите меня. Я хочу вас… Тио. И даже не в плане постели, заметьте, только пару часов беседы. Я нуждаюсь в человеке, который может сказать то, что думает. Без оглядки ни на что, ни на статус, ни на возраст. На равных.

— Вы в своем уме? Совсем зажрались… Вам не хватает кого-то, кто может сказать «нет», господин Шариз. Одна беда — вы, походу, отказов не принимаете.

— Не принимаю.

— А придется.

Я развела руками, скорчила рожу повыразительней, пытаясь изобразить разочарование, и ушла.

На вырубке я не проработала и получаса, как пришлось отключать станок опять и выяснять — что за переполох поднялся. Как выглянула — увидела: кортеж так и стоял у обочины, заехав колесами в маленький сугроб. Он никуда не уехал после разговора. А прилетевшая с бледным лицом Агни завила, что гость куда-то позвонил и сейчас здесь будет куча народу — из городского управления, из службы порядка, и все закроют, вынесут, конфискуют, опечатают, потому что…

А какая разница, почему? Капризный богач надавил на рычаги, «Три шкуры» всполошились, и даже из главного цеха я услышала голос начальника, который сначала что-то возмущенно кричал, потом жалобно. А потом вылетел, весь в красных пятнах от волнения, и тараном пошел на меня.

— Выполни его просьбу!

— Обломится.

— Он закроет мастерские, он может. Меня подведет под каземат, обвинит в мошенничестве, он может! Все потеряют работу!

— Валентайн! Идите и набейте морду этому уроду!

Но несчастный Валентайн лишь пошатнулся, схватился за сердце и припал плечом к воротам.

— Кто-нибудь, медичку вызовите…

Я выцепила глазами новенькую и мотнула головой в сторону.

— Мари, давай ты, бегом. И не тушуйся, будет надо, отбери у богача телефон…

Ваниль подхватили под руки я и швея, усадили к стенке на лавку, не далеко от уличного воздуха. Холодный, но лучше свежий, чем затхлый. Я на вскидку присмотрелась — перенервничал, давление скакнуло, не должен он так сразу с сердечным приступом сдать. Крепкий же.

— Тио, пожалуйста.

— А если завтра он с теми же угрозами придет, и потребует меня к столбу привязать и кнутом высечь, вы тоже будете так просить? Спаси, помоги, согласись, иначе всему крышка?

— Тио…

— Ну, какого ляда, а?!

Я взорвалась, понимая, что сдамся, и оттого взбесилась на собственную бесхребетность. Ломает Шариз, прямо через колено, сволочь, ломает. И ладно бы мне угрожал. Он решил под нож пустить остальных, на кого мне плевать с самой высокой башни… да? Вот прямо так и плевать?

Как его укоротить? Как сделать так чтобы больше сильным мира сего не пришло в голову играться с шантажом и угрозами?

Первыми приехали службы. Пришлось убедиться, что урод не шутил, не бросал слова на ветер, а реально принялся действовать. Минут через десять приехали и врачи, Ваниль не забрали, а вкололи успокоительное.

— Вы Тактио?

— Ну?

Женщина из горуправления протянула:

— Завтра можете на работу не приходить. Мы сейчас здесь все опечатаем и утром приедем освобождать помещения. Конечно, если господин Шариз не позвонит и не отменит.

— Ну и твари же вы… бесчестные, продажные лизоблюды.

— Дурочка. — Снисходительно ответила женщина. — Я бы за такое приглашение… вы что, не знаете, что он — хозяин города?

— Хозяин?!

Мне взвыть захотелось. Вот они — хищники среди людей, и не благородные, а подлые. Крысы! Грызуны с белой шкурой и красными глазами. Как против таких защищаться, а? Как? Ножом ведь не отмахаешься.