Но тут с пугающей неожиданностью её изящная ножка оказалась поймана в сильную костистую ладонь. А основание кареты нещадно тряхануло от прокатившейся волны чистой энергии, заставившей женщину почувствовать, насколько сильно она ошибалась, полагая, что сможет вертеть этим «бесполезным мужчиной», как ей вздумается. Точно Альфред был всего лишь очередным представителем их слишком несовершенного и грязного рода.

— Притормози, кошечка… — произнёс молодой колдун с такой несгибаемой и нахальной властью в голосе, что Бесстиен чуть не потеряла дар речи на всю оставшуюся жизнь. Как будто попала в заложники к настоящему палачу, не знавшему ни раскаяния, ни жалости. — А то от твоих пинков эта трухлявая карета рассыплется раньше, чем я успею сделать вот что…

И, приподняв ногу женщины так, чтобы вторая его рука оказалась свободна для небольшого движения вверх, Альфред распрямил её полностью, вдохнул побольше воздуха — и что было мочи рявкнул:

— Тагрон врэк!

— …Быстрее, «Второй»! Мы их нагоняем! Не жалейте заклинаний «усиления импульса».

— Где кристаллы, мистер «Пятый»?! Начальство нам голову оторвёт, если узнает, кого мы проворонили! — не унимался в служебной самоходке капитан тайной оперативной группы КСС по Кальстергскому району, рыжеволосый господин Вендерм, пока его подчинённые лихорадочно меняли зеленоватые кристаллы в своих палочках на те, что были уже зачарованы настоящими боевыми заклинаниями. А оператор самоходки вдавливал в панель один и тот же несчастный рычаг управления скоростями.

— Готово! — через какое-то время доложил ему с заднего пассажирского места молодой и бойкий новичок по имени Фодж — и уже приготовился высунуться в окно, чтобы стрелять по команде.

Но в этот момент по обзорному стеклу ударила массивная чёрная створка, отлетевшая от маячившей впереди кареты и сопровождаемая целым снопом ярко-багровых искр. После чего для бравых членов оперативной группы больше не было видно ни самой кареты, ни дороги, ни даже белого света… Поскольку все они оказались полностью раздавлены этим полыхающим прямоугольным надгробьем, которое в мгновение ока раздробило не только корпус самоходки, но и черепа почти каждого из её пассажиров.

А внутри несущейся прочь за совершенно взбесившейся парой лошадей лекарской кареты валялись опрокинутые на мягкие лавки онемевшие Вад и Бесстиен, причём нога последней всё ещё находилась в цепких пальцах Альфреда. Хотя тот, похоже, уже вновь переставал чувствовать своё тело, проваливаясь в опостылевший дурман бессознательного.

«…Теперь ты мой. Теперь ты смиришься и больше никогда не посмеешь восстать против меня», — слышался ослабевшему колдуну давно знакомый и, похоже, никуда и не пропадавший из его памяти голос. Отчего Альфред быстро стал покрываться холодным потом, и ему приходилось чуть ли не силой заставлять себя прорываться обратно в стоявшую за сомкнутыми веками реальность.

— Нет, — невольно процедил он сквозь стиснутые зубы. И дико задёргался, охваченный волной сплошных судорог, которые тотчас же стянули тело молодого колдуна в единый комок и перекрутили набок.

Угодившей в переделку барышни, которой так и не удалось высвободить ногу, пришлось ещё сильнее податься вперёд.

— Пусти, ах! Пусти!.. Меркхен ест!!! — завопила она что есть мочи, но тут почувствовала, как их тела будто ещё и скатываются куда-то вниз. А потом увидела, что корпус кареты прилично просел, наклонившись выбитой в задней стенке дырой к нещадно мелькавшему за ней полотну дороги. Похоже, рессоры просто не выдержали того смачного удара, который устроил Альфред, и отчасти надломились.

«И если когда-нибудь настанет время, что магия детей иссякнет, то только потому, что они сами уничтожат её. И если когда-нибудь настанет время, что магия детей утратит своё значение, то это произойдёт только благодаря их слабости», — вспомнился в последний момент Альфреду один из фрагментов, почерпнутых им из сокровенной книги знаний в стенах Эргарота. После чего руки его вдруг сами собой разжались, а по стенам кареты пронёсся отчётливый треск от расщепивших их в одно мгновенье десятков узких и длинных шипов, которые внезапно выросли из разных частей тела молодого колдуна. При этом все они странным образом прошли мимо Бесстиен и Вада, поскольку направление шипам задавали его инстинкты.

«И если когда-нибудь случится так, что магия детей иссякнет…» — неосознанно бубнил Альфред с полузакрытыми глазами, пока Бесстиен с ужасом оттаскивала от него свою, казалось, чудом не задетую проросшими шипами ногу. А благодаря своевременной помощи Вада она успела забраться вместе с библиотекарем в переднюю часть продолговатого корпуса кареты раньше, чем очередной ухаб на дороге заставил их испытать эти шипы на прочность, налетев на них всем весом.

Тем временем потерявший уже всякую надежду на спасение трепыхавшийся на козлах Ральде, понимая, что это, возможно, последние секунды его жизни, продолжал лишь тихо молиться богам. Втайне понося всеми известными греховными словами свою крайне распущенную сестру и своё решение последовать за ней, а не остаться в стенах той хоть и принадлежавшей местным сентусским дикарям, но зато тихой и спокойной лечебницы.

«И если когда-нибудь настанет время, что магия детей иссякнет, то только потому, что они сами уничтожат её…» — раздался вдруг в голове Ральде чей-то абсолютно чужой голос, который тотчас же напугал почтенного гилийца ещё сильнее, поскольку заклинанием «канала» он не пользовался. По этой причине резко вздрогнувший Ральде чуть не потерял вожжи, несмотря на то, что сейчас от них уже было мало толку, поскольку лошади в упряжке распалялись всё сильнее.

Несясь по дороге вдоль каких-то нищенских одноэтажных домиков с грязными, заплёванными дворами и покосившимися оградами, стоящими здесь вперемешку с выглядывавшими из-за них островками размашистых сосен и прочей не облагороженной древесной растительности, неуправляемый экипаж горе-беглецов на каждом повороте рисковал потерпеть аварию: его постоянно заносило то вправо, то влево. И если бы на одном из таких виражей у многострадальной кареты не выдержал передок, она бы точно перевернулась на бок. Но ничего такого, к счастью, не произошло.

Выбегавшие во двор жители района только провожали громыхающий экипаж настороженными взглядами. После чего, правда, доставали свои палочки и, подключаясь к «каналу», спешно сообщали об увиденном, предупреждая соседей и знакомых насчёт самых явных своих опасений. И высказывая определённые предположения, о которых ни Ральде, ни находящиеся за его спиной остальные пассажиры кареты, конечно же, ничего не знали.

«Пш-ш!..» — раздался, однако, в какой-то момент уже знакомый усатому гилийцу звук вылетающего из палочки снаряда усыпляющей магии. И угодил с ближайшей высокой сосны в круп одной из бесновавшихся впереди лошадей, разлетевшись небольшим зелёноватым облачком, которое тут же оказалось сдуто встречным ветром. После чего ситуация повторилась и со второй лошадью, но в неё друг за другом было пущено целых два заряда, потому что первый из них не попал в цель.

— Ай, зараза буржуйская! — звякнул позади упитанного гилийца на удивление высокий и, по всем признакам, явно детский голос, который просто не мог принадлежать сотруднику регулярной стражи Сентуса.