Его реформы привели к тому, что число его врагов росло, а он недооценивал их силу и решимость. Поэтому его участь как императора была решена. Павел не умел подбирать друзей и соратников и расставлять кадры. Для него всё окружающие были под подозрением, и он менял чиновников за малейшую провинность и так быстро, что они не успевали войти в курс дела.

При этом он был и великодушным – освободил из тюрьмы Радищева, после ссоры с Суворовым просил у него прощения и произвел в генералиссимусы, а убийце отца Алексею Орлову в наказание только приказал идти за гробом своей жертвы, сняв шляпу. Его кадровая политика сеяла хаос. Преданные ему люди жили в такой же постоянной тревоге за свое будущее, как и негодяи, поэтому он терял честных и преданных людей, на смену которым приходили подлецы, готовые выполнить любой его указ.

Сначала Павла боялись, но, видя множество указов, начали над ним посмеиваться, и он терял свой авторитет. Боевые офицеры были раздражены: гвардейская молодежь строгим уставом службы, высшая знать – лишением возможности обогащаться за счет казны, а рядовые чиновники воровали теперь с большой оглядкой, но даже горожане злились на указы о том, когда они должны гасить свет.

Часть просвещенных людей России тоже не хотела мириться с возрождением самодержавных принципов и призывала бороться с азиатским деспотом, но убежденные монархисты могли стать его опорой в реформах. Но Павел не доверял никому и хотел управлять империей сам, что было уже невозможно. Он начинал внешнюю политику как миротворец, отменил вторжение во Францию, поход в Персию и сражения флота на Черном море, но отменить очередную войну в Европе было не в его силах.

Павел пошел на авантюрный шаг, предложив в гамбургской газете решить судьбы государств поединком монархов с первыми министрами в качестве секундантов. За это Наполеон назвал его «русским Дон-Кихотом», а остальные главы правительств не нашли слов, но испуганные европейские монархии обратились к России с просьбой о покровительстве.

Австрии и Англии нужна была русская армия, чтобы в союзе с Россией начать войну против Наполеона. Турция тоже попросила Россию о защите своих берегов и Египта от французского десанта. В результате возникла вторая антифранцузская коалиция 1798–1799 годов, и русский экспедиционный корпус под командованием Суворова был готов к вторжению во Францию.

Но Австрия стремилась к захвату «освобожденных» итальянских территорий. Поэтому армия Суворова вторглась в Северную Италию и в августе 1798 года полностью разгромила республиканские армии, а русско-турецкая эскадра под командованием адмирала Ушакова освободила Ионические острова у побережья Греции.

Неприступная крепость Корфу была взята штурмом с моря, где Ушаков по указанию Павла учредил независимую республику, организовав выборы местных властей. Затем эскадра Ушакова освободила Палермо, Неаполь и всю Южную Италию. Но Россия напугала союзников своими военными успехами. Они не хотели увеличения мощи и авторитета Российской империи.

Поэтому в сентябре 1798 года австрийцы оставили русскую армию в Швейцарии наедине со свежими, превосходящими силами противника, и только полководческий талант Суворова спас её от полного уничтожения. Ушакова без предупреждения покинула турецкая эскадра, и английский флот во главе с Нельсоном блокировал Мальту и не подпустил к ней русские корабли. Союзники в очередной раз предали Россию.

В ответ разгневанный император Павел отозвал Суворова и Ушакова из Средиземноморья и в 1800 году заключил с Наполеоном выгодный для России антианглийский союз, и Франция предложила России Константинополь и полный раздел Турции.

(Это очень напоминает вынужденный пакт Молотова-Риббентропа и договоренности Сталина с Гитлером в 1939 году, которые последовали после того, как англосаксы отказались от союза с СССР против Гитлера и стали подталкивать его к войне с Советским Союзом, а в 2018–2020 годах коварство и удары в спину России в войне с террористами в Сирии и в Карабахском конфликте продолжают эти подлые традиции.)

Балтийский и Черноморский флоты были приведены в полную боевую готовность, а 30-тысячный казачий корпус Орлова с одобрения Наполеона направился в Индию через казахские степи. Англия перед лицом этой угрозы применила свой традиционный метод интриг, заговоров и переворотов с использованием ядов и наемных убийц.

Английское посольство и агенты влияния при дворе использовали свои средства и связи в Петербурге для активизации дворцового заговора с использованием золота для подкупа придворных и армии, недовольных политикой Павла. Заговор в армии возглавил Беннигсен, высшее дворянство представлял Павел Зубов.

Агент английского влияния при дворе, воспитатель Павла Панин, привлек к участию в заговоре наследника великого князя Александра и гвардейских офицеров, мечтавших об отмене строгого армейского распорядка. Душой заговора стал любимец императора генерал-губернатор Петербурга граф Пален, которому Павел доверял до последнего дня.

Император знал о возможности заговора, но выявить его не мог, потому что его окружали подлые и ничтожные царедворцы, а основа заговора существовала всегда, потому что при его дворе оставалось много сторонников Екатерины, а Павел, несмотря на свою жестокость, не способен был на репрессии.

Заговор был обнаружен, но не подавлен

Военные преобразования Павла, первоначально состоявшие в насаждении гатчинской муштры, встретили резкое сопротивление офицерства, особенно в окружении Суворова. Полководец не ввел в действие новые уставы и не распустил свой штаб, сам увольняя офицеров в отпуск. Один из них – Батурин – захотел увидеть, что творится в столице и поспросил у Суворова отпуск.

14 января 1797 года он прибыл в Петербург. Но Павел, узнав о приезде офицера из суворовской дивизии, получившего отпуск без высочайшего повеления, приказал выслать Батурина обратно в Тульчин и сделал Суворову выговор. Однако, пробыв в Петербурге всего 16 часов, Батурин встретился с П. А. Строгановым в его доме в обществе «молодых друзей» – Новосильцева, Чарторыйского, Кочубея и наследника престола великого князя Александра.

Это был оппозиционный кружок, который хотел конституционного преобразования России путем реформ. Батурин полностью разделял их мнения и резко порицал павловские нововведения, поэтому они посоветовали ему по дороге назад изучать общественные настроения, чтобы воспользоваться ими. Они знали, что ряд офицеров в окружении Суворова вынашивал планы государственного переворота.

Его любимец полковник Каховский был тесно связан с братьями Зубовыми и планировал распространить в Новороссии среди солдат слухи о том, что Павел I собирается всё в России переделать по прусскому образцу и изменить православную религию.

Он планировал переодеть какого-нибудь преступника фельдъегерем, якобы присланным императором, и повесить этого «царского гонца», а потом поднять дивизию Суворова, присоединить к ней пехотный полк своего дяди Давыдова, стоявший в Полтаве, получить подкрепления в Киеве и двинуть войска на Петербург, чтобы