Ошеломленная осознанием того, сколько лет миновало в Рассветном мире, я оторопела, а когда смогла дышать, шенге уже уходил. Он уходил, не заметив меня. Он… И, подавшись вперед, я попыталась закричать, позвать, остановить! Я…

Открыла глаза и проснулась.

Приподнявшись на локтях, огляделась.

Леса не было. Не было шенге… Не было ничего, кроме залитого светом пространства апартаментов кесаря, стоящего в отдалении у накрытого к завтраку столика и склонившихся в ожидании моего пробуждения рабынь.

С хриплым стоном рухнув обратно на подушки, я несколько секунд безучастно смотрела в белоснежный, украшенный росписью из рун потолок, сдерживая слезы, затем хриплым ото сна голосом скомандовала:

– Ледяную ванну, платье.

Хотелось бы добавить вина. Очень хотелось бы. Но сегодня у меня не было времени на приступы жалости к себе.

* * *

Позавтракала я стоя, стаканом холодной воды. При мысли о еде тошнило. При понимании, что кесарь ночью лишил сознания даже не щелчком пальцев, а чуть ли не силой мысли, накатывало ощущение обреченности. Абсолютной и полной обреченности на долгое, сложное и трудное противостояние. И бороться мне предстояло за многое.

В императорскую… в смысле, в МОЮ канцелярию меня сопроводил охранник, следуя моему приказу. Это, конечно, было очень мило с их стороны прошлым утром указывать мне направление движения, но я пресветлая императрица, мне не указывают – меня сопровождают!

В канцелярию ворвалась злая, как тысяча голодных серых гоблинов, искренне надеясь, что мне будет на ком сорвать злость. И судьба оказалась крайне милостива ко мне – стоило войти, как Эдогар, после приличествующего приветствия, с поклоном передал свиток, усыпанный золотой пылью.

Молча приблизилась к главе канцелярии, молча взяла свиток, молча развернула и с улыбкой прочитала:

«О, прекраснейшая, озаренная светом, овеянная лучами светила, сияющая истинным светом» и прочая, прочая, прочая… На три страницы эпитетов расписал. Я даже зауважала бы, если бы не одно «но» – не особо уважаю трупы, а Элатен Ларвейн, владелец Лунного дворца, им, несомненно, уже являлся. В смысле, я как бы не особо прощаю попытки убийства меня, любимой, кесарь тем более, да и на роль жертвы мужик подходил идеально. Просмотрев все три страницы эпитетов, добралась до самого главного – строчки из нескольких слов, в которых описывалось, что вышеозначенный пресветлый приглашает меня в свой дворец, дабы осыпать всеми дарами Эрадараса и загладить собственную вину.

Шикарно! Просто шикарно! Я была готова отправиться туда немедленно и отыграться хоть на ком-то наиболее жестоким способом, но…

Но тут Эдогар передал мне не свиток. Нет, это был конверт, выполненный из крайне плохой, но все-таки бумаги.

Крайне заинтригованная, я обошла стол, села на свое место и, воспользовавшись переданным мне ножом для вскрытия писем, сорвала печать с конверта. Затем развернула и в полнейшем изумлении прочитала:

Ниже следовала приписка: «Только мужа не бери, страшный он у тебя».

Еще ниже шла витиеватая роспись и имя: Великий Ошрое Топор Ручка Каменное Лезвие.

Во имя Великого Белого духа, я была заинтригована. Крайне заинтригована.

– Эдогар, – позвала я своего главу канцелярии и, едва светлый приблизился, протянула ему письмо со словами: – Что скажете?

Пресветлый, прочитав послание, помрачнел и вынес вердикт:

– Безмерно неуважительный тон послания. Прошу простить, пресветлая императрица, я приму меры, и более письма рослых не будут оскорблять ваш взор, и…

– Эдогар! – прикрикнула я.

Он замер, явно потрясенный тем, что пресветлая леди способна повышать голос.

– Слушайте, – устало начала я, – витиеватая, подчеркнуто вежливая и основанная на словоблудии культура элларов – не единственно верная и имеющая право на существование. Ваш мир обладает удивительным разнообразием рас и культур, и вы, как, несомненно, главенствующая раса, должны с уважением относиться к культурным особенностям иных народов. Перечитайте послание не с точки зрения эллара, а применив более практический подход. И озвучьте мне ваше мнение. Ваше, а не зарвавшегося тщеславного и убежденного в своей исключительности представителя пресветлого народа.

Эллар нахмурился, мрачно глянул на прислушивающихся к нашему разговору подчиненных и повторно перечитал письмо. А затем уже нормально, без всяческих «не будут оскорблять ваш взор», отчитался:

– Гномы, похоже, готовы вылезти из своих нор. Причина мне пока неясна.

Зато мне была ясна, и более чем: Юранкар. Темный проявил удивительную оперативность, передав мне вчера ответ Адраса менее чем через час после того, как я отправила ему предложение. И, видимо, помимо выполнения моей просьбы также приступил к распространению информации о введении свободной торговли в Эрадарасе. Иначе с чего бы гномам отправлять мне послание? В конце концов, будь у них политическое или военное предложение, они обратились бы к кесарю.

– Так, – забирая письмо у Эдогара, произнесла я, – а есть ли у нас в империи какие-либо торговцы помимо тех торгующих разной похабщиной, что старательно разбегались от нас вчера?

Ответом мне было ожидаемое, конечно, но крайне досадное:

– Нет.

Мне захотелось взять и пожалеть себя. Вот честно и откровенно – сесть и пострадать, можно с всхлипываниями и подвываниями. Еще лучше пойти и поспать… с месяц, можно два. Хотелось много чего, и от вина я бы не отказалась, но…

Одно большое вечное «но».

Я протянула руку, взяла перо… внимательно посмотрела на него и, вспомнив вчерашнюю оговорку Тэхарса, прямо спросила:

– Что не так с этими писчими перьями?

Пресветлый, несколько нервный и напряженный, впрочем, учитывая мое настроение и недавний выговор, это было неудивительно, тихо ответил:

– Все написанное этими перьями дублируется в императорском архиве.

Потрясающе! Просто потрясающе! И тут же вспомнилось, что кесарь накануне вечером принес мне перо и бумагу именно из канцелярии. Великий Белый дух, да он отказывался даже видимость моей хотя бы частичной свободы создать! Контроль, контроль, контроль – бесит!

Все бесит!

– Так, – разъяренно начала я, – у вас тут есть птицы? Гуси там, лебеди какие-нибудь?

Эдогар неуверенно кивнул.

– Хочу лебедя! – заявила я.

Глава канцелярии пресветлой императрицы оглянулся на одного из подчиненных, и тот мигом исчез в портале. Вернулся почти сразу, держа в руках сопротивляющуюся прекрасную белую птицу. Это был лебедь, определенно. Изящная изогнутая шея, великолепное оперение, умный взгляд. Красота, одним словом.