Глубокий вдох – и переход к требованиям:

– Я требую отдельную спальню! Требую нормальные условия для нормальной деятельности по восстановлению вашей империи! Требую, чтобы в следующее мое посещение столицы или любого прочего населенного пункта передо мной не бежал отряд ваших гоблинских светлых, стремительно убирая все, что может «оскорбить взгляд пресветлой императрицы»! И никаких «влезла, куда не следует»! Повторюсь, это моя империя сроком ровно на год, и я буду вникать во все, что посчитаю нужным, от борделей до традиций супружеского бытия элларов!

И на этом я выдохлась, но была готова дать отпор при малейшей попытке возражения. При любой попытке возражения! Потому что была права абсолютно и полностью!

Кесарь выслушал меня молча, перевел взгляд на бокал с вином, покрутил его в пальцах, отрешенно наблюдая за игрой света на рубиновой жидкости, затем вновь посмотрел на меня и ледяным тоном произнес:

– Нет.

Я пошатнулась прямо на том стуле, где продолжала стоять. Просто «нет»? Одно проклятое категоричное «нет»?!

– Да вы издеваетесь! – сорвалась я на крик.

Слегка поморщившись, император поступил странным образом – щелчок пальцами, и перед ним появилось нечто, с моей позиции напоминающее дымчатый полукруг, посмотрев в который кесарь произнес неожиданное:

– Тэхарс.

И я застыла.

А там, из этого крохотного переговорного портала, раздалось:

– Ночи, Ар. Хочешь узнать, где шлялась твоя кровожадная?

– И в подробностях.

Наверное, в этот миг у меня перестало биться сердце в ожидании того, что может сказать дракон. Не сказал… Ничего не сказал. В смысле, я не услышала ни слова. Ни единого. Но вот кесарь информацию получал совершенно точно! Портал частично закрывал его лицо от меня, но медленно сужающиеся глаза я видела.

В следующее мгновение портал исчез с тихим хлопком.

Император Эрадараса перевел мрачный взгляд на меня и произнес:

– Зачатие от поцелуя?.. Демонстрация низменной страсти?.. Твоя магия… – Последнее было произнесено совершенно жутко. Угрожающе даже. – И столь содержательная беседа с темным…

Холодный взгляд стал ледяным.

– Что ж, – кесарь медленно поднес бокал к губам, сделал глоток, – мы начнем с наименее травмирующего твою психику, нежная моя. Видишь тарелки?

Естественно, я их видела краем зрения, но, тяжело дыша, почему-то побоялась посмотреть на них конкретно.

– А теперь призови свою магию и попробуй опрокинуть на пол хотя бы одну из них, – последовал приказ.

Зачем?! Но объяснять мне никто ничего не собирался. Стараясь сохранять спокойствие, я посмотрела на тарелки, протянула руку и попыталась призвать магию…

И она отозвалась!

Ветром за стеклами, энергией в крови и… дикой, выворачивающей кости болью в руке! Я закричала! Мгновенно сбросила заклинание, прижала руку к себе, сдерживая желание баюкать ее, как ребенка, лишь бы стало хоть немного легче. Но боль отступала медленно! По ощущениям – словно в мою руку вцепился зверь, который нехотя и неторопливо сейчас разжимал челюсти.

– Я говорил о боли, сопровождающей любую попытку призывать магию в твоем мире, – холодно произнес кесарь, – но ты, как и всегда, слушаешь не слыша, нежная моя. В Эрадарасе я прибегнул к использованию твоей магии дважды – во время оживления детей этого мира и во время обучения тебя языку. Оба раза ты испытала болевой шок, но выводов так и не сделала. Прискорбно.

Это… действительно было прискорбно, особенно если учесть, что у меня имелись все исходные данные. Но пугало другое… К гоблинам магию, я всегда обходилась без нее, так что это не проблема. Проблема сейчас была в ином – «мы начнем с наименее травмирующего твою психику, нежная моя». И если вот это вот было «наименее травмирующим», то уже было страшно представить, что будет дальше.

Несомненно, считавший все мои мысли кесарь улыбнулся, а затем рывком поднялся с кровати. Отставил бокал и медленно, не отрывая взгляда, направился ко мне. Совершенно игнорируя тот факт, что весь пол был усеян осколками битой посуды, жалобно заскрипевшими под его босыми ногами, потому что даже босиком кесарь не оставлял осколкам и шанса на выживание… Да что там осколкам – он никому ничего не оставлял!

– Рад, что ты понимаешь это, нежная моя, – приблизившись вплотную, произнес император.

Я стояла на стуле, испытывая от этого жуткую неловкость. Великий Араэден, подойдя, все равно превосходил меня в росте… как, впрочем, и во всем остальном.

– Я мужчина, – насмешливо произнес он, – я априори должен превосходить тебя во всем.

Продолжая прижимать к себе все еще ноющую руку, но уже в новом, каком-то защитном жесте, нервно заметила:

– А я ваша ученица на недобровольных началах, и, исходя из исторического опыта, у меня есть все шансы превзойти вас в будущем!

– Мм-м… – издевательски протянул он, – надеешься стать ростом выше меня?

Диалог стремительно терял логичность.

– Ростом нет, это физически невозможно, но… – начала было я.

И замолчала под ироничным взглядом императора… Потому что превзойти его во всем остальном было так же невозможно чисто физически – у меня просто не было в распоряжении трехсот лишних лет!

И воспоминание об этом заставило четко осознать, кто стоит сейчас передо мной… О Великий Белый дух…

– Приятно, когда жена относится к тебе как к богу, – уже откровенно издеваясь, произнес кесарь. А затем, глядя мне в глаза, продолжил: – Нежная моя, помимо отдельной спальни и показного уважения со стороны супруга светлые леди обладают также абсолютными ограничениями в свободе передвижения, обязанностью рожать детей и полным запретом на демонстрацию собственного мнения в любом из аспектов жизни.

Он протянул ладонь, коснулся моей щеки, двинув большой палец ниже, тронул губы и издевательским шепотом поинтересовался:

– Желаешь испытать все прелести светлой супружеской жизни?

– Нет! – поспешно ответила я.

Искренне надеясь, что после моего ответа кесарь уберет свои руки! Не убрал. И, продолжая собственнически гладить по щеке, окончательно добил задумчивым:

– Давай рассмотрим ситуацию с моей стороны, нежная моя. Итак, у меня есть МОЯ империя, которую я сумел вернуть за несколько часов, феноменальная даже по меркам Эрадараса сила, неограниченные ресурсы времени и нежная, строптивая, до крайности притягательная жена. Жена, которую я в полном праве запереть в своем дворце, раз и навсегда лишив ее возможности демонстрировать кому бы то ни было блеск своих распущенных волос!

Внезапно я поняла, что демонстрация моего внеэрадарасского происхождения разгневала кесаря именно тем, что я сняла покров с головы.

Судя по ледяному взгляду супруга, поняла верно.