Феринзий ле Марешаль, рыцарь-мирянин, на допросе показал, что его дед вступил в орден тамплиеров деятельным, здоровым и жизнерадостным, как птицы или собаки, но на третий день после принятия обетов он скончался и, как он теперь подозревает , был убит, поскольку отказался участвовать в гнусностях, творимых братством. Монах-августинец заявил, что слышал, как один тамплиер говорил, будто от человека после смерти души остается не больше, чем от собаки. Роджер, настоятель церкви Годмершэм, клянется, что около пятнадцати лет тому назад он сам имел намерение вступить в орден тамплиеров и посоветовался со Стефаном Квинтрелом, одним из братьев; тот отговаривал его делать это и заявил, что в их ордене есть три правила, о которых известно только Богу, дьяволу и тамплиерам; указанный Стефан не открыл претенденту, что это за правила.

Викарий церкви Сент-Клемент в Сендвиче слышал , что некий мальчик спрятался в большом зале, где тамплиеры проводили свой капитул, и услыхал, как магистр проповедовал братьям и объяснял им, каким образом они могут разбогатеть; по завершении капитула один из братьев, выходя из зала, обронил свой пояс; мальчик подобрал его и отнес владельцу, но тот выхватил меч и немедленно убил его. Но венцом всего стал рассказ брата Иоанна де Герция, францисканца, который слыхал от некоей женщины по имени Какокака (!), слышавшей это от Эксвалета, прецептора Лондона, что один из слуг пробрался в зал, где проходил капитул, и спрятался там; когда последний из вошедших запер дверь, а ключ был отдан старшему, собравшиеся тамплиеры вскочили и пошли в другую комнату и открыли чулан, и достали оттуда некую черную фигуру с блестящими глазами и крест, и положили крест перед магистром, и «culum idoli vel figurae» [431] поместили на крест, и поднесли это магистру, который лобызал статую in ano [432] , и все остальные делали то же вслед за ним; а когда, закончив лобызание, все они плюнули трижды на крест, кроме одного, который отказался, заявив: «Был я дурным человеком в миру и вступил в орден, дабы спасти свою душу; но ничего хуже этого не мог я избрать. Я не сделаю этого»; братья же рекли ему: «Берегись! Делай, как делает весь орден», но он вновь отказался, тогда они столкнули его в колодец, находившийся в их обители, закрыли крышку и оставили его умирать. На вопрос, когда женщина слышала все это, допрашиваемый ответил, что, по ее словам, это было около четырнадцати лет назад в Лондоне, где она держала лавку со своим мужем, Робертом Котакота! Этот свидетель также знал некоего Вальтера Сальваджо из семьи графа Уоррена, который через два года после вступления в орден исчез, и ни сам граф, ни его семья, ни кто-либо из его друзей не смогли выяснить, что с ним сталось.

Джон Уолби де Баст, францисканец, слышал , как Джон де Дингстон говорил, что он слышал , будто в тайнике обители тамплиеров в Лондоне хранится позолоченная голова, и будто один из магистров, будучи на смертном одре, пригласил к себе нескольких прецепторов и сказал им, что если они хотят иметь власть, богатство и почет, они должны поклоняться этой голове.

Брат Ричард де Коефельд, монах, слышал от Джона де Борна, узнавшего это от тамплиера Уолтера Бачелора, что каждый человек, вступавший в орден, должен был продаться дьяволу; он также слышал от Уолтера, священника церкви Ходли, узнавшего это от некоего викария, который был исповедником названного Уолтера Бачелора, что в установлениях тамплиеров присутствовал один пункт, который нельзя открыть никому из живущих.

Гаспар де Наффертон, капеллан прихода Райд, показал, что около трех лет назад он состоял на службе у тамплиеров в течение шести месяцев, и в это время в орден был принят Уильям де Поклингтон; он хорошо помнит, что названный Уильям появился в Темпле в воскресенье вечером, в одежде и облачении тамплиера, сопровождаемый братом Уильямом де ла Мором, магистром, братом Уильямом де Графтоном, приором Риббстейна и Фонтбригга, и другими братьями; что той же ночью, до полуночи, они собрались в церкви и разбудили свидетеля, чтобы он отслужил мессу; что после мессы они велели свидетелю и его служке идти по галерее в трапезную, а затем послали за тем, кого должны были принять; когда же он вошел в церковь, один из братьев немедленно закрыл все двери, ведущие в галерею, так что никто не мог выйти наружу, и они оставались там до зари; но что происходило в церкви, свидетель не знает; на следующий день, однако, он увидел, что указанный Уильям в одеянии тамплиера выглядел весьма опечаленным. Свидетель также сообщил, что он попытался подглядеть в потайную дверь, что происходит, но его предостерегли, что тогда его ждет неизбежная смерть. Он утверждает, что на следующее утро вошел в церковь и нашел все книги и кресты не на тех местах, где он их оставил; после этого он увидел, как рыцарь Храма брат Уильям вручает неофиту свиток, содержащий устав ордена, который указанный неофит должен был в уединении переписать; после ухода брата Уильяма свидетель приблизился к неофиту, который прилежно писал, и попросил у него позволения заглянуть в свиток, но тот сказал, что лишь членам ордена дозволяется читать его; он уже собирался уходить, когда явился брат Уильям и, удивленный и раздосадованный при виде свидетеля, выхватил свиток и ушел с ним, поклявшись, что больше никогда не выпустит его из рук.

Брат Джон де Донингтон, из ордена францисканцев, семьдесят шестой свидетель, на допросе показал, что несколько лет назад старый воин-тамплиер (чье имя он не может припомнить) сказал ему, будто у ордена есть в Англии четыре главных идола, один – в Лондоне, в ризнице Темпла; второй – в прецептории Бистлсхем; третий – в Бруэре в Линкольншире; четвертый – где-то возле Хамбера (название этого места он забыл); что брат Уильям де ла Мор, магистр, ввел в Англии прискорбное идолопоклонство и привез с собой в страну большой свиток, в котором описаны подробно ужасные обычаи и ритуалы ордена. Указанный рыцарь также сказал свидетелю, что многие тамплиеры возят с собой идолов в ящиках и проч.

Далее свидетель утверждает, что он хорошо помнит, как некий дворянин Уильям де Шокервик недавно готовился вступить в орден и отвез свои драгоценности и имущество, которым он владел, в лондонский Темпл; и когда он собирался поместить все это в сокровищницу, один из братьев-тамплиеров глубоко вздохнул. Уильям де Шокервик спросил, что встревожило его, и тот немедленно ответил: «Хуже нет для тебя, брат, чем вступить в наш орден»; указанный Уильям де Шокервик спросил, почему, а тамплиер ответил: «Ты видишь нас извне, а не изнутри; остерегайся; больше я ничего не скажу тебе»; свидетель далее говорит, что в другой раз указанный Уильям вошел в зал Темпла и обнаружил там старого тамплиера, который играл в игру под названием «дали»; и увидев, что в зале больше никого нет, он сказал Уильяму: «Если ты вступишь в орден, тем хуже для тебя».

Затем свидетель приступает к подробному рассказу о различных событиях на Востоке, пытаясь показать, что тамплиеры были в союзе с сарацинами и изменили делу христиан! [433]

На основании всех этих слухов, смутных подозрений и недостоверных ужасов нотарии попытались состряпать полноценные свидетельские показания, и 22 апреля все тамплиеры, заключенные в Тауэре и в городских тюрьмах, предстали перед инквизиторами и епископами Лондонским и Чичестерским в церкви святой Троицы, чтобы выслушать показания свидетелей, публично зачитанные. Тамплиеры потребовали копии этих документов и получили их, и им было дано восемь дней, чтобы подготовиться к защите. Затем, по истечении восьми дней, доверенный человек епископа Лондонского прибыл в Тауэр с писцами и свидетелями, чтобы узнать, представят ли тамплиеры какие-либо доводы или материалы в свою защиту; тамплиеры ответили, что они неграмотны, несведущи в законах и что во всякой возможности защиты им было отказано, ибо им не позволили обратиться к тем, кто мог бы предоставить им разумный совет и помощь. Однако они сказали, что желают публично провозгласить свое кредо и кредо ордена, к которому они принадлежат, предъявить привилегии, предоставленные им святыми понтификами, и свои собственные показания, данные перед инквизиторами, и все это они желают использовать для своей защиты.