В Йорке допросы начались 28 апреля и продолжались до 4 мая, и за это время двадцать три тамплиера, заключенных в замке Йорк, предстали перед инквизиторами в капитуле собора и по примеру других братьев упорно настаивали на своей невиновности. Брат Томас де Стенфорд, состоявший в ордене тридцать лет, был принят на Востоке великим магистром Гийомом де Боже, а брат Радульф де Ростонс, священник ордена, состоявший в братстве двадцать три года, был принят в прецептории Лентини на Сицилии братом Гийомом де Канелло, главным прецептором Сицилии. Брат Стефан де Раденхолл отказался описать процедуру его принятия в орден, поскольку это составляло часть тайны капитула, и если бы он раскрыл ее, то его бы изгнали из кельи, сорвали бы с него плащ или ввергли в узилище [405] .

20 мая по приказу архиепископа Йоркского в соборе собрался церковный совет из епископов и клира. Месса в честь Святого Духа прошла торжественно, после чего архиепископ произнес проповедь, а затем приказал прочесть собравшимся клирикам папские буллы, направленные против ордена тамплиеров [406] . Архиепископ огласил пункты обвинения, по которым тамплиеров следовало допрашивать; но поскольку расследование еще не закончилось, совет был распущен до 23 июня того же года, когда они должны были собраться, чтобы вынести обвинительный или оправдательный приговор в отношении всех членов ордена в графстве Йорк, в соответствии с каноническим правом [407] .

1 июня в присутствии папских инквизиторов расследование прошло в Линкольне. Шестнадцать тамплиеров были допрошены по поводу тайных процедур в общем и малом капитулах ордена, о наложении там наказаний и сути отпущения, даруемого магистром. Из ответов следует, что наказанных стегали трижды кожаными плетьми, во имя Отца и Сына и Святого Духа, после чего им отпускал грехи либо магистр, либо священник, в зависимости от конкретных обстоятельств. Выясняется также, что никто, кроме прецепторов, не присутствовал на общих капитулах, созывавшихся, главным образом, для сбора денег, которые отправлялись затем великому магистру и главной палестинской общине [408] .

После окончания процесса в Линкольне аббат Ланьи и каноник Нарбонны вернулись в Лондон и немедленно продолжили расследование там. 8 и 9 июня брат Уильям де ла Мор, магистр Храма, и тридцать восемь его рыцарей, капелланов и братьев-служителей были допрошены инквизиторами в присутствии епископов Лондона и Чичестера и нотариев, в монастыре св. Троицы. Их спрашивали, главным образом, о наложении наказаний и предоставлении отпущений грехов в капитулах. Магистра Храма спросили, какие точно слова он произносил как глава капитула, когда кающийся брат, обнажив спину и признав свою вину, являлся перед ним и получал наказание кожаными плетьми. Он утверждает, что обычно говорил: «Брат, молись Господу, дабы Он простил тебя»; а присутствующим он объявил: «А вы, братья, молите Господа простить ему его прегрешения и прочтите Отче Наш»; и не произносил ничего более, кроме как приказывал ему впредь не грешить. Он утверждает, что не давал отпущения во имя Отца и Сына и Святого Духа; и добавляет, что в общем капитуле и в тех случаях, когда он созывал малый капитул, он обыкновенно говорил после окончания молитв, что все те, кто не раскаялся в своих грехах, или те, кто использовал для собственных целей орденское имущество, не могут участвовать в совместных молитвах ордена; но если кто-то, стыдясь, или из боязни наказания не осмеливается признаться в совершенном проступке, он, властью, данной ему Богом и папой, прощает их, насколько это в его праве. Брат Гийом де Сотр, однако, заявляет, что глава капитула, закончив бичевание кающегося брата, говорил: «Я прощаю тебя, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа», а затем посылал его к священнику ордена за отпущением грехов; другие свидетели по-разному воспроизводят в своих показаниях точные слова, которые произносил магистр, либо потому что они не могли, во исполнение своих обетов, разглашать того, что происходило на капитулах, либо (что весьма возможно) потому что процедура не всегда соблюдалась строго.

Когда расследование завершилось, инквизиторы издали меморандум, объявив, что из апостолических посланий и показаний свидетелей можно заключить, что в ордене тамплиеров существовали некоторые практики, несовместимые с истинной верой [409] .

Во Франции, между тем, процессы против ордена приняли самый кровавый характер. Многие тамплиеры, как в столице, так и в провинции, признали свою вину на дыбе, но вырвавшись из рук своих палачей и оправившись от пыток, они отказались от своих признаний, настаивали на невиновности ордена и напоминали обо всех доблестных деяниях, совершенных членами братства в старые и недавние времена, в подтверждение того, что враги клевещут на них. Разгневанный Филипп приказал доставить этих тамплиеров на церковный трибунал, созванный в Париже, и смертный приговор был произнесен им епископом Санским, в следующих словах:

...

На следующее утро (вторник, 12 мая), во исполнение этого абсурдного и жестокого приговора, пятьдесят четыре члена ордена были переданы светским властям и королевские чиновники совершили казнь. Тамплиеров вывели на открытое место, у ворот Сент-Антуан-де-Шам в Париже и сожгли самым жестоким образом: на медленном огне. Все историки восхищаются героизмом и мужеством, с какими они встретили свою судьбу [412] .

Сотни других тамплиеров, заключенных в парижских тюрьмах, предстали перед архиепископом Санским и его советом. Тех, кого не могли сломить ни невыносимые пытки, ни страх смерти, и кто на всех судилищах настаивал на невиновности своего ордена, приговорили к вечному заточению как нераскаявшихся еретиков ; тогда как те, кто, однажды признав вину, подтвердили свои прежние показания, получили отпущение грехов, были объявлены вернувшимися в лоно церкви и отпущены на свободу. Несмотря на ужас, вызванный казнью пятидесяти четырех братьев, многие тамплиеры продолжали отрицать признания, вырванные у них ценой невыносимых пыток, и бесстрашно утверждали невиновность своего ордена.

18 августа еще четверо тамплиеров были осуждены как вновь впавшие в ересь собором в Сансе и сожжены у ворот Сент-Антуан; и утверждается, что всего сто тринадцать братьев ордена взошли на костер в Париже. Многие другие приняли ту же смерть в Лоррене, в Нормандии, в Каркассоне, а девять, или, по сообщению других авторов, двадцать девять тамплиеров, были сожжены архиепископом Реймским в Сенлисе! Чиновники короля Филиппа, однако, не удовольствовавшись бесчеловечной жестокостью в отношении живых, осквернили и могилы: они извлекли умершего тамплиера, в прошлом казначея парижского Тампля, из могилы и предали огню разлагающееся тело его как еретика [413] . Среди всех этих кровавых жестокостей продолжались расследования в церковных судах. Многие пожилые и прославленные воины, заслуживавшие лучшей участи, бледнели и дрожали от страха, представ перед судьями. Вначале они отказывались от своих признаний, настаивали на своей невиновности, и их отправляли назад в тюрьму; затем, охваченные паникой, они просили привести их вновь к папским посланцам, отказывались от своих заявлений и возвращались к прежним признаниям вины , смиренно выражая скорбь и раскаяние. После этого их прощали, они получали отпущение грехов и возвращались в лоно церкви! Пытки применялись по-прежнему, и из тридцати трех тамплиеров, содержавшихся в замке Але, четверо умерли в тюрьме, а из остальных двадцать признались, среди прочего, в следующих абсурдных вещах: что на капитуле этой провинции ордена, собравшемся в Монпелье, тамплиеры установили голову и поклонялись ей; что дьявол явился там в образе кота и беседовал с братьями, и обещал им добрый урожай и всяческое богатство. Некоторые утверждали, что голова, которой поклонялись члены ордена, была с длинной бородой; другие – что это была женская голова; а один из заключенных заявил, что когда происходило поклонение чудесной голове, то являлось множество бесов в виде прекрасных женщин!.. [414]