– Я тебе мешаю?

– Глупости, просто спросила.

– На неделю, самое большее. Я, Маруська, уеду вШвейцарию. На два года. Буду работать в Берне. Когда нормально устроюсь, заберуБелку.

– А она уже знает, что ты приехал?

– Конечно, я у них был. По-моему, они живут душа вдушу. Я даже думаю, если все будет хорошо, Лизу тоже взять с собой. Пустьпоживет в Швейцарии на старости лет. Как ты считаешь, она согласится?

– Боюсь, что да.

– Боишься? Сестренка, что, так плохо?

– Плохо, Косточка. Совсем хреново.

– А что значит этот молодой парень с сотовым?

– Ничего. Он просто занимается моей машиной…

– Ладно, не надо врать своим ребятам! Я же видел, какон на тебя смотрит.

– Он мне сегодня даже предложение сделал.

– Руки и сердца?

– Ну да.

– Спятила?

– Почему? Я же не согласилась.

– Еще не хватало! Да он же моложе тебя! И вообще…

– Ладно, Косточка, не будем о грустном, скажи лучше,как с Варварой?

– Знаешь, я думал, будет хуже. Она очень легкосогласилась на все, при условии, что квартира останется ей.

– А то, что Белка переехала в Москву, ее не трогает?

– По-моему, нет. Во всяком случае, я не заметил, чтобыона огорчилась.

– Сумасшедшая! А на что она собирается жить?

– Сказала, что сдаст комнату. Впрочем, это ее дело. Яустал. А все-таки, Маруся, что произошло с Максом?

Мы проговорили до трех ночи и совершенно вымотанные леглиспать.

…Утром Костя унесся по каким-то своим делам, а я села заработу, стараясь ни о чем постороннем не думать…

Три рукописи я забраковала полностью. Одна оказалась простоотличной, а две с грехом пополам можно было отредактировать. Я позвонилаВырвизубу и сказала, какие сделала выводы.

– А как Журасик? – испуганно спросил он.

– Годится только в помойку!

– Мария Никитична, вы уверены?

– Борис Евгеньевич, я уверена на сто процентов.

– Вы с нею не знакомы?

– Никогда даже не слышала о такой. А что, она какая-товысокопоставленная дама?

– Да нет…

– А в чем дело? Это ваша протеже?

– Боже упаси, просто… Просто я ее боюсь!

– Как боитесь? – не поняла я.

– Понимаете, она приходит и заявляет, что она лучшаяпереводчица и с французского, и с немецкого, что ей нет равных…

– И вы поверили?

– А Бог ее знает…

– В таком случае, отдайте ее переводы на рецензию ему…

– Кому?

– Богу, кому же еще! Я свое мнение высказала, а решениепринимать будете вы. Но в таком случае я не понимаю, зачем я вам нужна?

– Мария Никитична, я вам свято верю…

– Не надо мне свято верить. Вы сами в ее переводзаглядывали?

– Мельком.

– Хорошо, я сейчас ткну пальцем в первую попавшуюсястрочку, без выбора… Вот: «Я знал, что она старая дева, но думал, что у нее этопрошло».

– Там так написано?

– Я не в состоянии такое придумать! Еще: «Она стоялааккурат возле Мулен-Руж». Как вам такое нравится?

– Кошмар!

– Полный и абсолютный.

– Мария Никитична, дорогая, у меня к вам нижайшаяпросьба!

– Слушаю вас!

– Не могли бы вы сами поговорить с этой дамой? Она меняподавляет! Мне очень стыдно, но…

Я расхохоталась.

– Да ради бога, Борис Евгеньевич, я уж постараюсь ейвсе объяснить.

– Только прошу вас, помягче!

– Попробую! Я, правда, сейчас довольно злая, нопопробую.

Вырвизуб перезвонил мне через час и попросил приехать вредакцию к пяти. Я еще раз просмотрела рукопись Журасик, сделала пометки вособо выдающихся местах и ровно в пять вошла в помещение редакции.

Меня встретил Вырвизуб, помог снять пальто, поцеловал ручкуи сказал:

– Она еще не пришла. Мария Никитична, я предупреждаювас, это тяжелый случай!

– Не волнуйтесь, разберемся.

Поведение Вырвизуба лишний раз доказывало, что все мужики –козлы. Надо же, испугался какой-то бездарной бабы!

Он усадил меня в кресло, налил кофе из электрическойкофеварки. Журасик все не было.

– Она непунктуальна, – заметила я.

– А вдруг она поняла… И больше не явится? –мечтательно произнес Вырвизуб.

– Борис Евгеньевич, к Вам пришли, – почему-тошепотом сообщил верзила охранник, добродушный парень по имени Валера.

Вырвизуб выскочил в коридор и вскоре вернулся с дамой летпятидесяти, очень дорого и хорошо одетой.

Темные с проседью волосы были уложены волосок к волоску исияли лаком. Так, подумала я, для нее переводы – не заработок, а средствосамовыражения.

– Антонина Дмитриевна, вот, познакомьтесь, МарияНикитична Шубина – известная переводчица и наш консультант..

Дама смерила меня ироническим взглядом и уселась в креслонапротив.

– Ну, я вас оставлю! – радостно проговорилВырвизуб.

Я хотела возразить, но он уже исчез.

– Итак, Антонина Дмитриевна, – начала я, но онаменя сразу перебила:

– Насколько я поняла, именно вы знакомились с моимипроизведениями?

– С вашими переводами, хотите сказать?

– Нет, так это назвать нельзя! Это именно моипроизведения! Я отдала им столько сил, вложила всю себя, это уже не простопереводы!

О! Кажется, я понимаю, почему сбежал Вырвизуб!

Я молчала, ожидая, пока она иссякнет.

– Это мои дети… Часть меня…

По-видимому, она ждала от меня какой-то реакции.

Но напрасно. Это ее обескуражило.

– Ах, да, вы, вероятно, хотели мне что-то сказать?

– Антонина Дмитриевна, вынуждена огорчить вас, –решила я сразу взять быка за рога, – ваши переводы в нашем издательстве немогут быть опубликованы.

– Ах, даже так? – она высокомерно вздернулаброви. – Позвольте спросить, – почему?

– Потому что они не удовлетворяют нашим требованиям.

– Не удовлетворяют вашим требованиям? Что вы хотитеэтим сказать? По-вашему, это плохие переводы?