с тем чтобы включить Номо в число претендентов на роль Хозяина Прекрасных. Мы достойны.

— Раньше ты продвигал младшего внука, Зуку…

— А теперь Номо! Тебе известно, что когда-то Монца и Югаи роднились и наша кровь перемешалась трижды? Номо даже внешне похож на Монца. У него чёрные глаза и чёрные волосы.

Айлин хмурилась. Девятилетний Номо Югай — Хозяин Прекрасных? Этому не бывать!

— Он на заднем сиденье, с охранником? Ты привёз его, чтобы надавить на меня? Напрасный труд. Монца владели муррами четыре тысячи лет и будут владеть ещё четыре.

— Мы родня!

— Не такая близкая, как тебе хотелось бы.

— На этот вопрос должен ответить уважаемый чанси Лотарус, а не ты. И, кстати, ты не святая, Айлин, чтобы задирать передо мной нос. Хаммонд? — Микаэль презрительно скривил губы. — Катрисс с её обожаемым Броди? Фанни, Вилява, Слеж? Кого ещё назвать, чтобы сбить с тебя спесь? Разве ты знатнее или богаче меня? Что мне мешает объявить твою внучку недостойной наследницей?

— Иди ко мне, Мягкая, — вздрогнув, позвала Айлин.

Бугор на груди Микаэля зашевелился, показалась заспанная кошачья мордочка.

— Не надо, Мяка, — с тоской попросил он, но Мягкая Кошка выбралась из тёплого гнёздышка и без раздумий прыгнула под проливной дождь, в руки Хозяйки, приветствуя её громким мяуканьем. Айлин словно поймала пушистый шар.

— Видишь, она пойдёт со мной куда угодно. Ты можешь потребовать этого от Сантэ? — Айлин гладила мурру, а та, ласкаясь, бодала её руку и громко урчала от удовольствия. Даже слегка намокнув, мурра была уютной и тёплой, как пуховая подушка. — Я могу отобрать её у тебя в любой момент, без объяснений! Требуй тогда, что хочешь, от уважаемого чанси Лотаруса, — упиваясь своей злостью, говорила Айлин. — Передавай привет Киши-Китоке, Микаэль. Надеюсь, она здорова. — Вернув ему мурру, Айлин постучала в стекло. — Пока, Номо!

Айлин часто вспоминала ту встречу и свою потаённую радость от того, как эффектно она поставила Югая на место. В памяти вставала картина: его любимая кошка бросается к ней по первому зову, а он стоит под струями дождя промокший и понурый. Придавленный её превосходством. Она видела это всякий раз, когда хотела напомнить себе, что иногда лучше промолчать и подумать, что, собственно, происходит, чем потом страдать из-за того, что сердце разрывается от стыда и ненависти к себе.

3

Приехав домой, Айлин сразу спустилась в подвал. Лунг получил от Даймона сообщение, что тот расшифровал часть пророчеств и наконец приглашает её для разговора.

— Сначала о пергаменте. Использован очень дорогой материал, телячья кожа, — начал Даймон после приветственного кивка.

— Без душераздирающих подробностей, пожалуйста, — перебила Айлин, усаживаясь у стола, на котором из-за бумаг не было свободного пространства. Стопки папок и книг лежали даже на полу. — Впервые вижу у вас такой беспорядок.

— Вы дадите мне сказать? В бумагах, что вы принесли, я нашёл, кроме пророчеств, весьма любопытные сопроводительные заметки. В одном из семейств провели примечательный эксперимент: пытались проследить, сбудутся ли предсказания восьми самых модных на то время провидцев, которых они специально наняли. Все записанные пророчества положили в металлическую бочку, приковали к ней цепь и в тайном месте спустили в Алофу. А через сто лет, день в день, достали и сверили их с семейной хроникой, которую вели весьма дотошно. Представляете, на протяжении целого века они фиксировали события, заслуживавшие малейшего внимания: болезни, травмы — от переломов и вырванных зубов до мелких порезов, покупки, все несчастья и все радости, случившиеся в их роду, не говоря уже о пожарах, кражах, рождениях и смертях!

— И чему вы так радуетесь, господин Даймон?

— Восхитительной нацеленности на результат у нескольких поколений! Кстати, можете звать меня по имени.

— Судя по градусу сумасшествия, это Ваны, великие прожектёры, — хмуро сказала Айлин. — Обожают всё такое-эдакое, с вывертами.

— Они самые, Ваны! — рассмеялся Даймон, чрезвычайно довольный её проницательностью. — С мурра своего глаз не спускали, чем довели до стойкого невроза. Шесть лет кот жил на дереве, отказываясь спускаться — пока хозяева не сбавили напор контроля. Интересно, почему Хранители не вмешались?

— Жизни мурра ничто не угрожало.

— Эксперимент, кстати, дельный. И хорошо, что тома хроники не прилагаются к текстам пророчеств, иначе пришлось бы читать полжизни. Так вот, точность предсказаний у Аджита — это один из восьми нанятых Ванами пророков — приближается к восьмидесяти процентам!

— Не может быть.

— Если верить этим записям, может. Впечатляющий результат, правда? Аджит предсказал даже водное заточение пророчеств, их пятисотлетнее забвение и счастливое обнаружение в фундаменте дворовой постройки. Всё сбылось! Насколько мне известно, рукописи были обнаружены Ванами во время не то сноса, не то ремонта, незадолго до того, как Павлина Монца их реквизировала.

— Значит, это всё-таки Мемфи мутит воду с концом света, — с досадой произнесла Айлин. — Да я почти не сомневалась, увидев его во главе этой банды. Всех переполошил! Но тогда это означает, — её лицо омрачилось тревогой, — что предсказаниям Аджита можно верить? Вы ведь поверили?

— Во что я верю, не имеет значения. Я лишь выполняю ваше поручение. Хотите узнать результат?

— Зачем я здесь, по-вашему?

Даймон открыл переплетённый том и зашуршал страницами.

— Сильные страсти

Огнём очищают.

На мельнице ночью

Следы заметают…

— Пожар на мельнице? — встрепенулась Айлин. — Был, был… Лет двадцать назад! Листайте вперёд, поближе к нашим дням!

— Каменщик влюбится, мёртвый воскреснет, смрадное поле ждёт смельчаков… нет, это позже… — Даймон продолжал водить пальцем по тексту.

— Мельник работает каменщиком! — ахнула Айлин, сидевшая, как на иголках. — Он влюбится? И что?

— Подождите… Чулан распахнётся, и тайна раскроется… Не то… Чёрные карты печалят мурров Хозяйку…

— Да-да, Мау, это про меня! — взвинченно вскричала Айлин. — Я так разволновалась… И что там?

— Вас печалят чёрные карты?

— Неважно! Ну, не томите же, Лукас! Есть там про похищенных детей? Про конец света?

— Чёрные карты печалят мурров Хозяйку. Так… наслед… нужен глаз… не то, — пробормотал Даймон.

Двое под землю уйдут,

Пусть никто не мешает.

Не надо скорбеть —

Они заслужили.

Когда глухота поможет невинным,

Трое ещё очень странно уйдут,

Исчезнут пугающе.

Всех она знает.

И коли случится — уж лучше случилось бы —

Избегнут великой опасности люди.

Айлин сидела с остановившимся взглядом.

— Алё? — позвал Даймон. — Вы здесь?

— Двое… и трое…

— Чем вы так расстроены, позвольте спросить?

— Пятеро знакомых мне людей должны погибнуть…

— Не погибнуть, а уйти под землю, исчезнуть.

— Исчезнут пугающе… странными способами…

— Если учесть, что под Дубъюком полно подземелий, не так уж это и страшно. Может, они под землю провалятся.

— Умеете вы успокоить… Туда попадёшь — не выберешься. И что