— Ерунда! На самом деле работала та программа, которуюЛева составлял для всякого страждущего. Очищение организма, соки, витамины,гимнастика, диета, массаж, водные процедуры. Вот они — подлинныечудодейственные средства, которые дают те самые потрясающие результаты,приписываемые таинственным китайским таблеткам.

— Лева, это правда? — строго спросил Ашмаров.

Лева молчал и разглядывал свои руки.

— Думаю, мероприятие было масштабным, — продолжилаГлаша. — Иначе из-за чего бы копья ломать?

— Значит, по недоразумению Лева решил, что Кайгородцевчто-то заподозрил и велел тебе провести частное расследование? — уточнилаРаиса Тимуровна.

— Именно так. Но вся интрига закрутилась знаете вокругчего? Вокруг вкладышей. Лева понимал, что впаривать пациентам таблетки совсемуж без опознавательных знаков — дело довольно рискованное. Поэтому дляправдоподобия ему нужны были какие-нибудь этикетки или вкладыши, желательно накитайском языке. Ведь центр у нас вроде как опирается на достижения китайскоймедицины.

По удивительному стечению обстоятельств его жена занималасьраспространением косметики китайской фирмы, которую наши переводчики обозвали«До-До». Не имею представления, знала ли она, чем промышляет ее супруг, но поего просьбе отдавала ему ненужные вкладыши из кремов и лосьонов. В самом делененужные — читать по-китайски во всей стране умеют лишь единицы. Кремыпродавались с распечатанными по-русски инструкциями, и никто этих вкладышейникогда в коробочках не искал.

— А интрига-то в чем? — наморщила лоб уборщицаЛюся и покосилась на Леву.

— Интрига в том, что моя подруга Лида тоже являетсяраспространителем этой самой косметики фирмы «До-До». А мой племянник обожаетиероглифы. Я взяла у Лиды для него пару вкладышей и таскала их в своей сумочке.Еще я хотела в качестве подарка ко дню рождения записать ребенка на курсыкитайского или японского и обводила в газетах соответствующие объявления.

Лева, который уже был настороже,видел, что я держала в руках пузырек, который он под строжайшим секретом выдалРаисе Тимуровне. А потом я попросила его залезть ко мне в сумку, и там, ксвоему великому ужасу, он увидел вкладыш и обведенные фломастером объявления.Он подумал, что я ищу переводчика, способного прочитать, что на нем написано.

— А вкладыш из-под крема! — догадалась РаисаТимуровна.

— Вот именно. И тогда Лева решил от меня избавиться,пока я еще его не расколола.

— Я никак не мог понять, — неожиданно подал голоссам «именинник», — почему ты продолжаешь заниматься этим делом после того,как Кайгородцева убили. Я просто на стенку лез!

— Это признание вины? — спросил Стрельников,зажимавший руки коленками, чтобы случайно не пустить их в ход.

— Официально я не признаюсь, — живо повернулся кнему Лева. — У меня трое детей, вот что.

— В общем, когда я поняла, что вкладыши одинаковые,осталось только выяснить некоторые детали. Я позвонила в представительствофирмы и выяснила, что выпускает она исключительно косметику. Ни о какихтаблетках и речи быть не может. Значит, подлог действительно имеет место быть.Затем мы с Валерой получили списки тех, кто распространяет косметику фирмы«До-До», и я нашла там знакомую фамилию, фамилию Левиной жены. Кроме того,Лева, который сам ездит на белой «Волге», только что купил своей супруге«Жигули» синего цвета. До недавнего времени машина бегала без номеров. Думаю,когда Лева ездил на регистрацию, он заодно решил воспользоваться удобнымслучаем и напасть на меня. В тот раз у него ничего не вышло, поэтому онповторил попытку.

— И как ты попалась на этот раз? —поинтересовалась Люся.

— После всей этой истории с Нежным Лева предложил мневместе выпить и попросил подождать в машине. Сам же выскользнул на улицу первымс заготовленным шприцем в кармане. Спрятался в кустах. Когда я подошла к«Волге», он подкрался сзади и сделал мне укол. Потом отвез в заранееоблюбованное место и запер в подвале. Вот, собственно, и все.

Все присутствующие одновременно посмотрели на Бабушкина. Онмило улыбнулся и сказал:

— Поверить не могу, что это простое совпадение! Я былна сто процентов уверен, что ты идешь по следу и вскоре доложишь обо мнеруководству.

— И ты потеряешь дополнительный источник существования.

— Основной источник! — поправил Лева. — Тывсе время меня подогревала. Я никак не мог понять, играешь ли ты со мной илидействуешь вслепую.

— В каком смысле?

— Ну, смотри. Ты просишь меня достать распечатки из твоейсумочки, я лезу туда и вижу вкладыши и газеты с объявлениями о курсахкитайского, японского и арабского.

Я подумал, ты не знаешь, на каком языке вкладыши, и хочешьэто выяснить. А выяснишь, тотчас же попросишь перевести, что на них напечатано.Второе. Ты говоришь мне, что ведешь расследование по заданию директора. Ты примне вытаскиваешь из пузырька Раисы Тимуровны вкладыш. При этом я знаю, чтоточно такой же лежит в твоей сумочке. И еще ты стремглав бежишь за моейпациенткой и о чем-то расспрашиваешь ее уже на улице. Что я должен был думать,а?

— Бегу за твоей пациенткой? — изумилась Глаша, ноРаиса Тимуровна тут же напомнила:

— Тебя интересовала Аня Волович, помнишь? А я тебесказала, что эта мадам имела с ней в понедельник длительную беседу.

— Точно! Я тоже вспомнила! Видишь, Лева, опятьсовпадение. Ты сгорел на совпадениях.

— Я не сгорел! — с неожиданной злостью огрызнулсятот. — И не собираюсь официально каяться.

— Я догадываюсь.

Он встал, прищурившись, поглядел на Глашу и сказал:

— Извиняться было бы глупо, но мне действительно жаль.Я к тебе всегда хорошо относился.

— Я к тебе тоже, — ответила та.

Едва Лева вышел, Стрельников поднялся и пошел следом.

— Боже мой! — воскликнула Раиса Тимуровна. —Последний день Помпеи! Все рухнуло, как старая собачья будка! Никогда, никогдая не смогу забыть того, что случилось!

Никто не успел поддакнуть, как с улицы вошел человек,опирающийся на массивную трость. Глаша не сразу его узнала — в одежде, — акогда узнала, просто потеряла дар речи.

— Здравствуйте! — важно сказал вновьприбывший. — Моя фамилия Дукельский.

Где у вас тут руководство? — И он насмешливо посмотрелна Глашу.

Люся нервно хихикнула, а Саша Ашмаров, растягивая слова,сказал:

— А зачем вам руководство? Руководство в нашемпрофилактическом центре уже ничего не решает.

— В каком смысле? — опешил тот.

— В том смысле, что все ключевые решения принимаеттрудовой коллектив. На общем собрании. Как раз сейчас у нас идет такоесобрание. Вы можете высказаться.