– Я же не собирался его убивать, – произнес он тономнезаслуженно обиженного ребенка. – Может, он и не умер вовсе, просто потерялсознание.

– Ты сам сказал, что этот мужик умер, – недовольновозразил Артем Резников, машинально поглаживая повязку на левой руке.Обваренная крутым кипятком кисть все еще болела, но он старался не обращатьвнимания на боль.

– Ну, мне так показалось, – невозмутимо сказал Сурик,еще шире распахивая огромные миндалевидные глаза, при этом концы длинных густыхресниц почти коснулись красиво очерченных бровей. – Я же не доктор, мог иошибиться. Пульса вроде не было.

– Вроде, вроде, – передразнил его Артем. – Ты что,сильно ему врезал?

– Да не бил я его. Зачем мне? Все как обычно: подошел сзади,схватил за шею одной рукой, другой залез в карман, а ногой в это время подсечкусделал. Все тихо и без звука, прием отработанный. А он как-то странно всхлипнули обмяк. Кто его знает, может, и не помер.

Сурик медленно опустил веки, словно притушив льющийся изглаз мягкий свет, делающий лицо чистым и добрым. Губы сжались, четчеобозначились складки в углах рта. Теперь перед Артемом сидел циничный ибезжалостный убийца.

– Ты что-нибудь взял у него?

– Зачем мне? – не поднимая глаз, повторил Сурик своюизлюбленную фразу. – Место хорошее, тихое, кругом ни души, темно, поздно.Документы быстренько переснял и на место положил.

– Наследил, поди?

– Не маленький. – Ресницы снова взметнулись вверх,лучистые светлые глаза глянули с обидой.

– Ладно. Так что в документах интересного?

– Беркович Станислав Николаевич, 1957 года рождения,москвич, холост, заведующий лабораторией в каком-то хитром КБ, какой-тоцветмет, хрен поймешь!

– Козел, – злобно процедил сквозь зубы Артем. –Запомнить не мог?

– Зачем мне? – спокойно пожал плечами Сурик. –Фотографии я тебе принес, сам прочитаешь.

– Давай сюда, – протянул руку Артем.

– Сейчас, спешу и падаю.

– Чего ты хочешь?

– Извинений хочу, Артем-джан, – протянул Сурикпротивным елейным голоском, нарочито утрируя акцент.

– За что? – изумился Артем.

– За «козла», Артем-джан, за «козла». Я у тебя за работуденьги получаю, а не за то, чтобы оскорбления выслушивать. За оскорбления платапо отдельному тарифу.

Ресницы Сурика опустились вниз, и снова Артем увидел передсобой страшное холодное лицо.

Сидящий справа от Сурика Игорь Ерохин молча жевал свойшашлык, с интересом наблюдая за собеседниками. Сразу видно, что Артем – изфраеров, на зоне не был, нар не нюхал, и дружки у него, видать, всю жизнь былииз «чистеньких». Нельзя «козлом» обзываться, нехорошо это, за «козла» ведь иответить можно. Вон Сурик-то сразу отреагировал, хорошо еще, что в руках умеетсебя держать, сидит спокойно, улыбается. Другой на его месте уже вскочил бы,стол опрокинул, нож выщелкнул да заорал: «За козла ответишь!»

Игорь понял, что пора вмешаться. Артем явно не врубается вситуацию, а Сурик не отступится, хоть и знает, что Артем с блатными порядкаминезнаком, но гонор в заднице играет. Ерохин резко поднял руку, подзываяофицианта.

– Замени, будь добр, две порции, остыли уже.

– Слушаюсь, – кивнул официант. – Вам тожепринести?

– Шашлык не хочу. Принеси что-нибудь легкое, рыбу или овощи.

– Сейчас сделаю, – официант почти бегом помчалсявыполнять заказ. Эти трое были постоянными клиентами, им грех не угодить, темболее что «сверху» дают почти полсчета.

Игорь глянул на часы.

– Сурик, проверь, пожалуйста, на входе, там человек должендожидаться.

Удунян молча поднялся и пошел через весь зал к выходу.Резников проводил его задумчивым взглядом и повернулся к Игорю:

– Что скажешь?

– Придется извиняться, Артем. «Козлами» на зоне «опущенных»называют.

– Кого называют? – не понял Резников.

– Тех, кого насильно «опустили». В смысле изнасиловали. Этоочень серьезное оскорбление. Сурик теперь должен либо согласиться, если этоправда, либо смыть обиду кровью. Третьего не дано. Ты же не хочешь, чтобы онкровью доказывал, что ты не прав, верно? Твоей, между прочим, кровью, –деловито пояснил Ерохин, дожевывая шашлык и отодвигая тарелку.

– Ну и порядочки у вас, – покачал головой Артем, слегкапоморщившись от боли в обожженной руке. – Но здесь же не зона все-таки…

– Вот именно, – кивнул Игорь. – Поэтому Сурикготов снять конфликт, если ты всего лишь извинишься.

Вернулся Сурик, молча положил перед Игорем сложенный листокбумаги и так же молча уселся на свое место, выжидающе глядя на Резникова своимиясными глазами.

– Извини, Сурен Шаликоевич, – примирительно сказалАртем. – Я сказал это по глупости, без злого умысла, обидеть тебя нехотел. Игорь мне объяснил, что я нанес тебе страшное оскорбление, и я беру своислова назад. Еще раз прошу прощения.

«Молодец», – удовлетворенно подумал Игорь. Резников чемдальше, тем больше нравился ему. Человек видит цель и идет к ней размеренно иаккуратно, строго по графику, с соблюдением мер предосторожности, но безизлишней перестраховки, и на пути к этой цели не тратит силы на то, чтобыдоказывать кому-то свою правоту и выставлять свой гонор против чужого. Спокойно,вежливо и с достоинством извинился перед приблатненным сопляком, хотя Сурик совсеми своими потрохами плевка его не стоит.

Выслушав извинение, Сурик слегка улыбнулся, достал изкармана конверт и положил на стол перед Артемом. Тот быстро просмотрел снимки,нахмурился, но ничего не сказал.

– Что у тебя? – повернулся он к Игорю, показываяглазами на принесенный Суриком листок.

– Сведения о хозяине машины, на которой уехала девица.

– Итак, посмотрим, что мы имеем. В момент встречи насзасекает некая женщина, работающая в паре с человеком, который заведуетлабораторией в интересующей нас отрасли науки и техники. Женщина записывает моиприметы и передает их работнику милиции, который по глупости, нерадивости илипо счастливой случайности никому записку не отдает. Милиционера этого большенет, – он бросил быстрый взгляд на Ерохина, – заведующий лабораториейБеркович – под вопросом. Я пошлю кого-нибудь по его адресу, пусть выяснит, живли он. Остается женщина, о которой мы ничего не знаем, но которую можем попробоватьнайти через владельца машины, на которой она уехала. Судя по всему, у насдействительно появились потенциальные конкуренты, то есть люди, у которых естьтакой же товар, как и у нас. Они хотят его хорошо пристроить, но не знают, гдеи как найти покупателя, поэтому пытаются выследить нас и наших контрагентов,чтобы сдать нас ментуре и занять наше место. Женщина эта работает либо на них,либо на ментов, либо на тех и других одновременно. Менты тоже кушать хотят, онивполне могли впрячься в одну телегу с нашими конкурентами. Нас уберут, а потомбудут делить навар с продажи. Логично?