Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ингрид слышала, как аптекарь колотит ступкой, готовя необходимое лекарство. Вот только, она не сказала, что у неё совсем нет денег…
— Готово. — вернулся мистер Еллоу, передавая в руки девочке железную коробочку с, пахнущей лечебными травами, мазью и две склянки, золотистого и зелёного настоя: — Мазь из подорожника с полынью и настой из ромашки и черники. — пояснил он. — Трижды в день протирайте раны, — аптекарь поставил на прилавок золотистый настой, — а, затем наносите мазь. А этот, — он показал зелёную склянку, — нужно давать пить по паре капель за раз, дважды в день. Приходите дня через три, лучше, четыре вместе с больным, к тому времени, надеюсь, мистер Паркинсон мне ответит.
— Прошу, простите меня, мистер Еллоу, но я вовсе запамятовала, что не взяла с собой денег…
— О, ничего страшного, милая мисс, в жизни такое случается. Все мы люди и звери, так к чему кого-то корить за подобные случайности? Держите, заплатите, когда вернётесь.
— Благодарю Вас, — присела в лёгком реверансе Ингрид. — До встречи.
— И Вам всего хорошего, юная мисс, и Вашему пациенту, — по-прежнему добродушно попрощался аптекарь.
— Теперь и в аптеке долг… — оказавшись на улице, вздохнула девочка. А что делать? Ей хотя бы в долг дадут лекарство и еду, а кто их даст уличному коту? Без неё он точно погибнет. — Справлюсь. — отставила уныние малышка Ин. В конце концов, с любой трудностью можно справиться, нужно лишь найти способ.
— Я вернулась! — сообщила она, войдя через заднюю дверь в кухню.
— Взяла лекарство? — поинтересовалась мама.
— Да, — девочка указала на пакет. — Прости мама, тот бекон, что купила утром, я бросила крысам, чтобы спасти кота. — решила она признаться честно.
— Ты спасла чью-то жизнь, и это правильно. Поднимайся, — прошептала София.
Ингрид же гнала мысль о том, что мама так добра только потому, что ещё не знает про долг. Конечно, родители не были так строги, однако, деньги доставались им всё труднее, и к вопросам финансов они относились с особой серьёзностью.
Порой, страх перед наказанием заставляет детей скрывать многое, даже крайне важное.
— А хлеб…
София погладила дочь по голове:
— Расскажешь позже.
— София, — послышалось из коридора старческим скрипучим женским голосом, — разве эта ваза стояла здесь?
— Да, миссис Бимгейм. — старалась говорить мягче София, — Эта ваза стои́т на том же самом месте, что и в день, когда мы въехали. Разве Вы не помните, как её сюда поставили?
— Мне казалось, она стояла в спальне наверху.
— Здравствуйте, миссис Бимгейм, — поприветствовала её, приседая, дочка арендаторов.
— Здравствуй, здравствуй, юная леди. Как ты выросла! Должно быть, у тебя много друзей. Заходят ли они к тебе на чай?
— Нет, миссис Бимгейм, я помню, что нельзя, — натянула улыбку Ингрид.
— Верно, верно, — закивала пожилая дама в сиреневом платье и с квадратной шляпкой на голове. — Но, если желаешь их пригласить, то, конечно, я не стану возражать.
— Спасибо, миссис Бимгейм, но я знаю, что гости в доме — всегда посторонний шум и беспорядок. — повторила девочка заученную фразу.
Ингрид прекрасно знала правила этой маленькой игры, в которую любила играть скучающая пожилая дама, за жизнь научившаяся только одному — всех контролировать и держать в ежовых рукавицах. В том числе и себя.
— София, милочка, ты так образцово воспитала свою дочь! Как мне радостно, что я отдала этот дом Вам, самую большую мою ценность. Только представь себе, в комнату, что я пожаловала ученикам из ратуши, они приволокли щенка! А у меня аллергия на животных! — нарочито в нос процедила дама.
— Разве не полагаются им фамильяры? — осторожно заступилась София.
— Разве что слабым. Зачем только таких в чародеи посвящать? Место занимают. Раз так, то буду сдавать комнату исключительно приличным дамам. Не напасёшься духо́в и чистящих средств у алхимиков на этих чародеев… — возмущалась она, открывая дверь в кладовую.
Улучив удобную минутку, Ингрид, под благовидным предлогом, поспешила наверх:
— Простите, мне нужно закончить шляпку…
Но миссис Бимгейм было уже не до неё, пожилая дама была занята доскональным изучением самой главной для неё комнаты в доме — кладовой. Благо, там ещё осталось немного кофе, сахара и сливок, а также совсем чуть-чуть бекона.
Ингрид шмыгнула на лестницу. Стараясь не разбудить Лили, она умыла лицо и руки в своей комнате, а далее — на чердак.
Чёрно-белый всё так же, дышал с трудом, даже не повернувшись на другой бок.
Тогда Ингрид обработала раны зверька, как её научил аптекарь. Кот отреагировал беспокойством.
— Это хорошо. — шёпотом успокоила себя кошачья сестра милосердия, — значит, будешь жить. Подожди немного, вечером миссис Бимгейм уйдёт, и я смогу отнести тебя вниз. Здесь слишком пыльно.
Она открыла пасть коту и капнула несколько капель зелёного настоя. Но, кажется, тот не проглотил.
— Ничего, значит, нужно немного подождать. Когда ты окрепнешь, я попрошу у мистера Уотсона тебе сливок… — сопереживающе погладив бедного котика, девочка укутала его в шарф.
Глава 4. Будьте добры, примите лекарство!
Уже вечером Ингрид смогла спустить корзинку в свою комнату и следующие дни, отбивая страдальца у любопытной сестры, пыталась напоить зелёным настоем пришедшего в себя, а потому активно сопротивлявшегося кота.
— Это полезно, ну выпей! Всего чуть-чуть! — помогая старшей сестре, уговаривала сидящая на корточках Лили.
Но тот лишь упирался всеми четырьмя лапами, как можно дальше отодвигая от себя руку, держащую склянку с зелёным зельем.
— Это же для твоего здоровья! — безрезультатно упрашивала Ингрид.
В конце концов она сдалась:
— Хорошо, я принесу тебе поесть. — отпустила она чёрно-белого пациента, тут же запрыгнувшего обратно в безопасную корзинку. — Лили, пожалуйста, последи за ним, но не трогай. Он ещё болеет, поэтому пока нельзя с ним играть, иначе ему будет плохо.
— Поняла! — со всей серьёзностью заступила на пост Лили.
Ингрид вбежала в рабочую комнату матери:
— Могу я взять немного рыбы?
— Вначале купи молока. Нужно успеть, пока оно ещё свежее.
— Скоро ли вернётся отец? В этот раз он задержался надолго. — с беспокойством отметила любящая дочь.
— У островов долгое время поднимались высокие