— Верно. — одобрила мама.

— Его зовут Звёздочка. — возразила Лили.

— Милая, — улыбнулась мама, — мальчику не подойдёт такое имя. Почему ты хочешь назвать его именно так?

— Ночью, — начала повествование малышка Лили, — я хотела спуститься к Звёздочке. Когда я подошла к кладовой, то увидела лучики, а дверь была открыта. Я слышала, что кто-то говорит. Думала, вернулся папа, но никого не было, только стоял Звёздочка.

София взволновалась:

— Никак к нам в дом пробрались фейри? О, светлые боги, только бы не злые духи!

— Лили, снова ты выдумываешь небылицы. — остановила её Ингрид.

— Я говорю правду!

— Мама, в который раз она старается напугать меня своими историями. Всё потому, что я рассказала ей о Келпи.

София нахмурила брови:

— Ингрид. — когда мама своим особым тоном произносила полные имена дочерей, те знали, что сейчас им будет худо. — Сколько я просила тебя не пугать сестру⁈

— Знаю, мама, — опустив голову, поспешила раскаяться старшая дочь. — Прости, Лили.

София смягчилась:

— Мы с отцом не вечны. И тогда только вы будете самыми близкими. Так к чему тратить время на ссоры? Лили ещё многого не понимает, потому, на тебе бо́льшая ответственность, как на старшей.

— Понимаю. — кивая, пообещала старшая.

Положив «Звёздочке» несколько кусочков запечённой рыбы, оставшейся с ужина и, поставив миску свежей воды, Ингрид, пока ещё не село солнце, залезла на чердак, протереть пыль и там. Отец, хоть и не часто, поднимался наверх, чтобы оставить снасти и рабочую одежду. Из-за характерного запаха держать их внизу было нельзя, а во дворе обязательно украдут соседские мальчишки.

Вернув коробки к стене, она отжала половую тряпку и начала протирать широкие половицы одну за другой. Мягкие лучи заката ложились на вещи, когда-то имевшие ценность для хозяев дома. Почему бы вдове Бимгейм не продать весь этот, прямо говоря, хлам? Как многие пожилые женщины и мужчины её возраста, конечно, она была ещё той скрягой, но деньги любила больше, нежели бесполезные накопления. Возможно, память о покойном супруге по сей день ей столь же дорога́?

За коробками, в месте, где раньше стояла корзина, девочка заметила начерченный в пыли маленький круг.

Не может такого быть. Она поднесла керосиновую лампу: и правда, в неровном круге был нарисован неизвестный символ.

Может, оттеснилось от какого-то предмета в коробке?

Ингрид стёрла пыль.

Спустившись вниз, она вернулась в комнату. Лили сидела на своей кровати с тряпичной куклой, наряжая ту в недавно сшитое старшей сестрой платьице, и хвастаясь им Звёздочке. Как и всякий раз, малышка отказывалась спать.

К радости Ингрид, Лили сообщила, что сливок, как и смешанного с ними лекарства в блюдце не осталось. Что, вдруг, случилось с котом, раз он решил-таки выпить противное ему снадобье?

Помимо расположенных у противоположных стен железных кроватей, в комнате стоял аккуратный квадратный стол из белой берёзы и непарный ему стул из каштана.

Здесь София, когда выдавалась свободная минутка, учила старшую дочь чтению, письму и арифметике. Остальное же, укладывая девочек спать, рассказывал отец. Малышки слушали, словно сказку, плавное повествование о королевствах и морях, диких островах и столице Соединённых Земель; об истории, сражениях, королях, королевах и великих магах; о малых и больших богах, о слабых и сильных духах.

Возле спального места Ингрид стояла высокая тумба с тазом, кувшином и полотенцем, а на стене висело обрамлённое резной рамкой зеркало. Помимо перечисленного, маленькую комнатушку заполняли комод и небольшая чугунная печь, в зимнее время отапливаемая углём.

Ремонт же был скромным. Поэтому девочки украсили свои владения бирюзовыми шторами на окнах, сшитыми из отреза недорогой ткани, выделенного Софией; разноцветными лентами на решётчатых спинках кроватей, а также скромным горшком фиалок на подоконнике.

Умывшись и переодевшись ко сну, малышка Ин помолилась:

— Священные духи и боги, защитите меня, мой сон, моих маму и папу, Лили и кота…

К слову, последний, наверное, не впечатлённый показом новомодных нарядов, давно уже, спал в кухне.

Ингрид открыла окно, впуская вечернюю прохладу, после чего легла в постель и затушила лампу.

— Когда приедет папа? — скучала Лили.

— Когда сможет.

— Ты расскажешь мне сказку?

— Какую?

— Про Келпи.

— Мама запретила.

— Ну пожа-а-алуйста, я честно-пречестно ей не скажу…

— А ты не испугаешься?

— Я не испугалась даже спуститься ночью в кухню! — с гордостью напомнила Лили.

— Действительно, ты очень храбрая, — искренне подметила Ингрид. Сама бы она, услышь мужские голоса в тёмной кладовой, бежала бы со всех ног в спальню родителей. — Но, пожалуйста, если ещё раз услышишь или увидишь что-то подобное, расскажи мне, это может быть опасно.

— Хорошо, а ты расскажешь про Келпи?

— Может, лучше о русалках?

— Нет, — канючила Лили, — хочу про лошадку!

Ингрид сдалась. Возможно, ей опять за это достанется, но Лили обещала не бояться. Более того, старшей сестре казалось, что рассказом о кровожадном водяном духе, себя она напугала куда больше, чем заворожённую малышку, то и дело, говорящую о том, что непременно бы прокатилась на спине черноглазой лошадки.

Наконец, Лили уснула, а за ней и, уставшая за целый день уборки, старшая сестра.

Мирный сон прервал скрежет. Ингрид открыла глаза.

— Кот? — тихо позвала она.

Скрип. Скрип.

— Звёздочка?

Бах!

Что-то упало!

— Кот! — требовательно крикнула девочка.

В испуге закричала и Лили:

— Ингрид, мне страшно! Это Келпи?

Трясущимися руками старшая сестра потянулась к лампе, зажигая её.

Керосин заканчивался, да и фитиль почти прогорел, поэтому свет тусклого огонька помогал лишь немного. Было по-прежнему темно, или, быть может, она ещё не проснулась, так как глазам мешала тёмная пелена, а потому, малышке Ин никак не удавалось разглядеть происходящее.

Бам!

— Кот! — напугавшись не на шутку, закричала Ингрид.

Послышался звук открывающейся двери, и на пороге появилась мама со своей, хорошо освещающей комнату, лампой.

— Что за шум? — кажется, женщина была встревожена не меньше дочерей, но старалась держать голос ровным.

Лили выглянула из-под одеяла. Ингрид пролепетала:

— Я услышала кого-то, и мне стало страшно.

— Минутку. — вошла мама, зажигая единственную настенную лампу. Стало светло.

Комната была перевёрнута, а кот, возможно, пробравшийся в окно по карнизу, замер, покрытый сажей.

Теперь стало предельно ясно, почему казалось, будто по комнате разошёлся дым. В ночной темноте было сложно понять, что чёрное облако являлось всего-то пылью открытой печи, из которой тот наскрёб оставшейся золы, разнеся её по полу.

Был перевёрнут стул, разбросана оставленная на нём одежда — шкодник, как и полагается маленьким сумеречным хищникам, выспался за день и устроил ночную охоту.

Мама только вздохнула.

— Прости мама, я всё уберу. — пообещала Ингрид.

— Скоро рассвет — наведёте порядок утром, а сейчас, пойдёмте спать в большую спальню.

Все трое, не отошедшие от испуга, ушли в комнату