— Теперь у него работы прибавится, — ехиднозаметил Ларионов.

— Это точно, — кивнула я.

— Пойдем где-нибудь посидим, поговорить надо, —предложил он.

Мозолить глаза людям на лестничной клетке и в самом деле нестоило, раз толку от этого ни на грош. Мы ушли из больницы. Через дорогунапротив было кафе, туда мы и направились.

Ларионов заказал пива, я решила, что меня тошнит от кофе, ипопросила минералки.

— Может, водки выпьем? — предложил Ларионов. Внароде имел хождение миф о моем алкоголизме, и мой добрый друг, должно быть,решил, что я вынуждена этот порок утаивать и оттого страдать. Я еще разневольно сравнила его с Лялиным и покачала головой.

— Я ж в завязке, — заметила я обиженно. —Хлопну рюмку — и опять в запой. Дед давно грозился уволить меня, если за ум невозьмусь.

— Чего ты дурака валяешь? — рассердилсяЛарионов. — Из тебя алкоголик, как…

— Приглядываешь за мной, — перебила я. Он серьезноответил:

— За всеми. Работа такая.

— Поговорим о работе, — предложила я. — Я таки не поняла, чем тебя этот парень насторожил? То есть с какой стати ты связалпредполагаемое появление киллера с особой Деда? — Этот вопроспо-настоящему меня интересовал. Если верить Сергееву (а ему я верила), к словампарня можно было отнестись как к бреду, не более. Но если кто-то взял на себятруд сократить пребывание этого человека на земле, бред выглядел страшненько.

— Сам не знаю, — поморщился Ларионов. —Говорю, неспокойно как-то…

— Так не пойдет, — предупредила я.

Подошла официантка с заказом, и мы замолчали, но, как толькодевушка отошла, Ларионов вновь заговорил:

— Хорошо, хорошо, было кое-что… На днях один тип шепнул,что у Деда проблемы.

— Что за тип?

— Перестань. Ты же знаешь, что на этот вопрос я неотвечу. Вроде бы наш старик не очень-то считается с интересами некоторых людей,гнет свою линию и все такое.

— Насчет линии в самую точку, — усмехнуласья. — Ничего нового. Дед в своем репертуаре, и у него полно врагов.

— Наверное, ты права, и я дую на воду, но… просто таксовпало: данный разговор, а потом еще этот тип. И я подумал, для кого могпонадобиться киллер-гастролер? В городе вроде тихо, всякая мелочовка по мелочами разбирается, выходит, что…

— Ничего не .выходит, — сказала я. — Но лучшедуть на воду, чем оказаться у разбитого корыта. Давай прикинем, что у нас есть:кто-то шепнул тебе о проблемах Деда. Человечек-то хоть стоящий?

— Не волнуйся, стоящий.

— Ага. Значит, он шепнул, и через пару дней… я права?

— Через три дня, — уточнил Ларионов.

— Через три дня твой человек в ментовке сообщает тебеоб этом парне. Парень получил побои, несовместимые с жизнью, и в бредуупоминает киллера и вроде бы даже дату. А сегодня его не поленилисьпристрелить. Из чего логично сделать вывод: кто-то считал, что парень обладаетнекой информацией, которую лучше унести в могилу. Он сказал «киллер»,следовательно, скорее всего, информацию о киллере и хотели сохранить в секрете.Имеет это отношение к Деду или нет, в любом случае стоит разобраться.

— Вот и разберись, — совершенно серьезно заявилЛарионов. Я даже не нашлась, что ответить. Ларионов побил все рекорды, онповерг меня в изумление в третий раз за вечер.

— Кто у нас начальник службы безопасности? —наконец нашла в себе силы произнести я.

— Я помню, кто у нас отвечает за безопасность, —ответил Ларионов. — И меры, конечно, приму. Но я не оперативник, а здесьнеобходимо провести расследование. Или я что-то путаю?

— Расследование — это замечательно, а менты — самыеподходящие для этого дела люди.

— Не уверен. Слушай, о чем мы спорим? Ты не разпроводила расследования по поручению Деда, а теперь, когда речь идет о егобезопасности… Хорошо, возможно, речь идет о его безопасности…

— В милиции вряд ли придут в восторг, если я начнупутаться у них под ногами, — напомнила я, но это не произвело на негоникакого впечатления.

— Не смеши. Они уже давно привыкли. То есть я хотелсказать, что если бы путаться у них под ногами начал я, тогда другое дело, а тыдля них свой человек. И им хорошо известно, как к тебе относится Дед. Так чторядовые сотрудники помогут тебе по старой дружбе, а начальство мешать не будет.Что скажешь?

Вообще-то Ларионов был прав. Не раз и не два я проводиларасследование, когда это было угодно Деду, и друзья у меня имеются, которыезахотят помочь, и начальство в самом деле не будет особо против. Но все равноменя переполняло желание послать Ларионова к черту хотя бы за то, что такторопился переложить свою головную боль на меня. Хотелось, но было одно «но» —речь шла о Деде, и теперь я думала: чем черт не шутит, может, он в самом делекого-то так прижал, что этот «кто-то» всерьез решил от него избавиться?

Тут надо заметить, что наши отношения с Дедом простыми неназовешь. У меня самой не раз возникало желание избавиться от него. Не будуврать, что я столь кровожадна и мечтала о его кончине, меня бы вполне устроило,если бы мы просто больше никогда не встречались.

Но как только я допустила мысль о том, что ему угрожаетопасность, беспокойство меня не оставляло. Даже думать не хотелось, что… Убольшинства людей редко прослеживается логика в желаниях и поступках, а искатьее у меня — и вовсе бесполезное занятие. Так что, сидя в кафе напротивЛарионова, я уже знала, что опять влезаю в какое-то дерьмо, хотя не далее каквчера клялась и божилась…

— Хорошо, — кивнула я без всякого намека наэнтузиазм. — Пошарим, посмотрим, глядишь, чего-нибудь и нароем.

— Спасибо, — совершенно серьезно сказал Ларионов идаже похлопал меня по руке.

— Чудеса, — сказала я.

— Что? — не понял он.

— Ничего. С людьми творится что-то странное. Ладно, мыуже довольно долго мозолим глаза друг другу, пора и честь знать.

Он расплатился и спросил:

— Идем?

— Я еще немного посижу.

Ларионов кивнул на прощание и скрылся с глаз. Не успела яощутить большую радость от его ухода, как зазвонил мой мобильный. Высветившийсяномер ничего мне не сказал, но я по доброте сердечной решила ответить и голосузнала сразу. Звонил Сергеев, с которым мы не так давно простились в больнице.