— Хорошо, — сказал я. — Я собираю вещи и заказываю билет напервый же самолет.

— Финансовые вопросы, — улыбнулся Брекинридж, — мы уже смиссис Кул урегулировали, и я оставил ей чек.

Я проводил его до двери и поклонился, прощаясь с «шишкой» изстраховой компании.

Когда я вернулся в кабинет, Берта вся сияла.

— Теперь у нас респектабельная и совсем неопасная работа, —заявила она. — Это дело должно принести нам приличные деньги.

— А раньше не было приличных денег?

— Деньги поступали, — была вынуждена признать Берта, —только мы балансировали на краю Ниагарского водопада с завязанными глазами. Сэтих пор наше агентство работает лишь на солидные корпорации, заслуживающиедоверия, вроде этой страховой компании. Расходы, с которыми неизбежно придетсястолкнуться, оплачивают клиенты. Все без исключения. Отныне мы не рискуем ниединым центом… У нас теперь в портфеле полным-полно надежных дел, связанных сострахованием, и нельзя упустить такой случай. Черт возьми, Дональд, мы простоне можем отказаться от предоставившегося нам шанса!

День уже клонился к закату, когда самолет, на котором ялетел, мягко приземлился в Таксоне.

Выйдя из ворот аэропорта, я заметил высокого блондина леттридцати с ковбойской шляпой на голове.

Его пронзительные голубые глаза цепко окидывали взглядомкаждого вновь прибывшего пассажира.

Он невольно привлек мое внимание.

Теперь этот мужчина, стоя от меня совсем близко, решительношагнул вперед и вдруг обратился ко мне:

— Дональд Лэм?

— Точно, — ответил я.

Сильные пальцы так сжали мою кисть, что я чуть было незакричал от боли. Улыбка медленно проступила на загорелом обветренном лице:

— Я — Крамер. К-Р-А-М-Е-Р. С ранчо «Высокий холм».

Несмотря на то, что нас прибыло сюда человек сорок пять, онбезошибочно выбрал именно меня.

— Вам меня, что, описали? — поинтересовался я радилюбопытства.

— Вас?

— Ну, да.

— Черт возьми, нет. Мне просто велели вас встретить…Дескать, должен прилететь Дональд Лэм, который пробудет у нас три недели.

— Но как вы угадали в толпе именно меня?

— О, — усмехнулся мужчина. — Я почти всегда узнаю когонужно.

— Все-таки как?

— Понимаете, — пояснил он, растягивая слова на южный манер.— Не я людей выбираю, они — меня.

— Не понял?

— Все дело в психологии, — пустился он в рассуждения. — Янадеваю обычно ковбойскую шляпу. Становлюсь где-нибудь в сторонке. Я хорошозагорел, ведь нахожусь постоянно на воздухе… Ну, а те, кто прибывает к намотдохнуть, знают, что их должны встретить, и, естественно, они волнуются,боятся, что пропустят встречающего, тогда им будет сложно добираться до ранчо.Они начинают крутить головой во все стороны, и тут в поле зрения попадаю я. Япрямо-таки вижу в их глазах немой вопрос: «Кажется, этот человек встречаетменя?»

Крамер закончил пояснения и усмехнулся.

— Да, сказывается знание психологии, — заметил я.

— На ранчо без нее не обойтись.

— Вы изучали психологию? — громко спросил я.

— Тише.

— А что такое?

— Нас могут услышать. Если кто-то узнает, что вы психолог,результата достичь будет гораздо труднее.

— Но вы же признались мне.

— Вы — другое дело. Вы же сами полюбопытствовали: «Как выугадали в толпе именно меня?» В основном люди говорят: «Я сразу приметил вас,мистер Крамер, а как только приметил, мигом понял, кто вы».

Обменявшись первыми впечатлениями, мы отправились получатьбагаж, затем с сумками в руках подошли к аляповато разрисованномумикроавтобусу, там был изображен большой холм с вереницей всадников,спускавшихся по тропе, и вдобавок крупными буквами выделено: РАНЧО «КРУТОЙХОЛМ». Задний откидной борт украшало изображение вздыбленного мустанга, а сдругой стороны были нарисованы веселая кавалькада людей на лошадях,плавательный бассейн и загорелые девушки в купальных костюмах.

— У вас на ранчо, видно, свой художник, — заметил я.

— Работа стоит того, — улыбнулся Крамер. — Всякий раз, когдая отправляюсь в город за продуктами, беру с собой целый контейнер рекламныхброшюр. Многие интересуются, что да как там у нас. Брошюры расходятся мигом…Туристы пялятся на разрисованный автобус, берут рекламный материал, а потом неуспев опомниться, — как они уже на нашем ранчо в Таксоне.

— Еще один наглядный пример хорошего знания психологии?

— Вот-вот.

— Ранчо принадлежит вам?

— Нет, я работаю там по найму.

— У вас, небось, есть какое-то прозвище, — предположил я. —Ведь к вам не обращаются — Крамер, правда?

— Нет, — ответил он с усмешкой. — Меня называют Бак.

— Это сокращение от вашего имени?

— Мое имя — Хобарт. Трудно вообразить, чтобы люди звали меняХоб.

— Ковбои частенько называют друг друга странным словечком«тех», — выказал я свою осведомленность.

— Мы в Аризоне.

— Мне показалось, у вас техасский акцент.

— Хм.., только не говорите об этом никому, — предупредил он,укладывая мои сумки в машину. — Ну, поехали.

Из Таксона наш путь пролегал по пустынной местности, адальше дорога вела в горы, расположенные на юго-восток. Поездка оказаласьпродолжительной.

Бак говорил в основном, конечно, о пустыне, о пейзаже, оместном климате, способствующим восстановлению здоровья, но почти ничего нерассказывал ни о себе, ни о ранчо.

Через час мы миновали широкие ворота и потом еще мили двеподнимались по довольно крутому склону, пока, наконец, не остановились настоловой горе, за которой громоздились высокие скалы, покрытые черно-багровымивечерними тенями.

Крамер взял мои вещи и сказал:

— Отнесу в ваш коттедж, хотите, ступайте со мной, и япредставлю вас Долорес Феррол.

— Кто она? Распорядительница?

— Хозяйка ранчо. Занимается устройством гостей и вообщезаведует всем здесь… А вот и она!

Я увидел перед собой девушку, про которых говорят — пальчикиоближешь!

На вид ей было лет двадцать шесть — двадцать семь. Самыйчудесный возраст. Одета так, чтобы подчеркнуть все достоинства своей наредкость пропорциональной фигуры, в которой я не заметил недостатков. Такиеформы надолго врезаются в память мужчины, и он мучается, томится время отвремени, особенно по ночам.