— Если ты их остановишь, я сломаю эту штучку, — приговаривал он, — пусть закончат. Никто больше не пострадает, если ты будешь хорошей.

Таис громко всхлипнула, но прекратила вырываться. Ее губы были разбиты, а туника покрыта слоем грязи, будто девочку волокли по земле. Ренар сжал кулаки.

— Сволочь! Урод! Отпусти ее! — не помня себя заорала Коринн и бросилась на Ника. в руке блеснул осколок стекла. О, с каким удовольствием она бы вонзила это стекло ему в шею! Она дралась бы до последнего, только бы защитить Таис!

Мелодия поплыла по залу. Веки Николоса стали закрываться. Коринн даже остановилась, решив, что он заснет или застынет. Но тот вдруг встрепенулся, отбросил флейту и прижал Таис к себе. в другую руку прыгнул его посох. Кристалл уперся девочке между ключицами, в яремную ямку.

— Если попробуете напасть, она умрет. Достаточно крохотной молнии. Вы поняли?! — он с прищуром посмотрел на Коринн. — И выбрось эту гадость, еще поранишься! Давай-давай.

Осколок выпал из ослабевших пальцев и со звяканьем ударился об пол.

— Хорошо, — Николас перевел взгляд на разозленного Крысолова. — А ты даже не думай о своих музыкальных штучках. Один звук и твоя сестренка не успеет даже пикнуть.

— Если ты ее убьешь, будущего не будет ни у кого, — пожал плечами Ренар.

— Возможно, — Ник облизал губы, отступая назад. Девочка прикрывала его, как щит. — Да и не хочется ее трогать, честное слово. Но придется. Вы меня заставите, если попытаетесь помешать. Это будет ваша вина. Подумайте об этом. Так ли надо ссориться со мной? Я Губернатор этого города. Я лишь беру то, что мое по праву. Поэтому удача за мной.

Он пятился, пока не уперся спиной в стену.

— В следующий раз, Коринн, ты будешь умолять своего Губернатора быть к тебе благосклонным. Я ничего не забуду и останусь здесь. а твой новый дружок уйдет. Тогда и поговорим.

Николас сильно толкнул Таис вперед, а сам, в мгновение начертив на стене знаки, исчез в проходе за стеной. Коринн проводила его глазами, не скрывая ненависти во взгляде.

— И почему все прикрываются детьми! — возмутилась она. — Что за храбрецы!..

— Достойный правитель достойного города, — фыркнул Ренар, — ну и дружок у тебя!

— Ты же слышал его, мой дружок ты, — парировала Коринн. Их взгляды встретились.

— Таис не ребенок, — отчетливо сказала девочка и вдруг зарыдала, осев на пол.

Коринн еще не доводилось видеть, что бы плакали так: сотрясаясь всем своим существом. Даже баньши не наводили на людей столь неподъемного горя.

— Он заставил Таис… приказать гремлинам напасть на Губернатора… Он… он… угрожал сломать флейту… Таис не могла этого допустить, не могла…

Ренар гладил девочку по плечам.

— Я убью этого урода, — пообещал он. — Так, что больше он никогда не воскреснет! Никогда, слышишь?

Таис все всхлипывала, прижимаясь к брату. Коринн принесла ей флейту и сунула в руку.

— Сыграй что-нибудь. Прикажи гремлинам разойтись.

Девочка подняла на нее глаза.

— Да, ты права. Времени совсем не осталось. Нужно завершить начатое. Таис некогда плакать.

Она утерла слезы и поднялась, маленькая, печальная, голубоглазая. Поднесла флейту к губам. и заиграла.

Музыка успокаивала, говорила, что стоит бросить дела, отринуть заботы и пуститься в далекий путь на ту сторону жизни. Музыка вела за собой.

И девочка неуловимо изменилась, она больше не казалась бедным ребенок, она была проводницей. Таис повела гремлинов через зал, спустилась по лестнице и вошла в один из коридоров. Она ни мгновения не раздумывала над выбором пути, просто шла и играла. Вихрь незнакомых дверей вывел во двор, по ту сторону крепости. Здесь возвышались скалы и находился тот самый спуск в подземный ход, где некогда жили баньши. Таис миновала его не оглядываясь. Нырнула в проем в скале, незаметный, крохотный, скрытый от глаз. Здесь оказались ступени, выдолбленные прямо в камне. Девочка поднялась первой — за ней тянулась вереница гремлинов и Коринн с Ренаром, которым необычайно трудно стало поспевать за процессией.

— Куда она их ведет? Что сейчас случиться? — без конца спрашивала Коринн, но парень не отвечал. Ужасное предчувствие затопило разум. Да и музыка способствовала, она стала пронзительно печальной, будто рассказывала о прощании с близкими. Запыхавшись, Коринн влетела на плато — десятиметровый каменный уступ, похожий на обзорную площадку. Налетевший ветер едва не сбивал с ног. Убирая хлещущие волосы с глаз, Коринн вертелась по сторонам, пытаясь отыскать девочку. и нашла. Таис стояла не на камне — на воздухе. Закрыв глаза, с печальной потусторонней улыбкой, она выводила последнюю мелодию. Повинуясь этому грустному мотиву, гремлины подходили к краю плато и шагали вниз. Некоторые пели. Хриплые надсаженные голоса взмывали в небо и обрывались. Другие уходили молча.

— Таис! — закричала Коринн, пытаясь перебить шум вокруг, — Таис!!! Вернись к нам! Мы тебя ждем!

Рука Крысолова легла на плечо.

— Она не вернется, Коринн.

Когда последний гремлин шагнул с плато, музыка стихла. не открывая глаз, Таис полетела вниз. Ее предназначение было выполнено. Она увела гремлинов той тропой, которой они не возвратятся.

Тел под скалистым уступом не оказалось. ни единого. Будто и не было никого.

— Пойдем, — сказал Ренар. Глаза Коринн застилали слезы, а ветер размазывал их по лицу. Ей никуда не хотелось идти. Она бы навсегда осталась прямо здесь, на плато, оплакивать свои потери. Но Крысолов бесцеремонно тащил ее прочь.

Коринн проснулась ближе к вечеру, когда за окнами сделалось темно и неприютно. Коринн повозилась и тяжело села на кровати, мутным взором оглядывая комнату.

— Ренар?!

Тишина. Коринн вскочила, но запутавшись в простыне, не устояла на ногах и скатилась на пол. Чертыхнувшись, потерла содранное колено.

— Ренар? Ты здесь? — спросила она громко, поражаясь, до чего жалостливо звучит голос. Выпутавшись из сетей постельных принадлежностей, она бросилась на кухню, потом в ванную. Дом звенел тишиной и был пуст.

Он уже ушел? Уже все, простился со мной? Сколько же я проспала?!

Она стекла по стене в маленькой прихожей.

Лязгнул замок на двери. Крысолов шагнул через порог, держа в руках увесистую сумку с продуктами.

— Привет. а ты чего здесь сидишь?

— Да так, — смутилась Коринн.

— Нашла место, — он неодобрительно нахмурил брови, и бросив сумку, помог Коринн подняться. — Я купил еды. Ты можешь оставаться здесь, сколько хочешь, и не умрешь с голоду.

— А ты?

— А я завтра ухожу.

— Может быть, — она несмело взглянула в его рысьи глаза, ища в них поддержку, — ты останешься здесь?