Оставив компьютер включенным, направился к входной двери, открыл ее, вышел на широкую лестничную площадку, прислушался.

Расположенные ниже предприятия давно уже закрылись. Ни друзей, ни гостей Прибо к себе не приглашал. В доме царила мертвая тишина.

Вернувшись в квартиру, Джонатан поднял Прибо с пола и, как ребенка, вынес на лестничную площадку. Помимо лестницы, в доме был и грузовой лифт. Джонатан вызвал его, нажав на кнопку локтем.

Глаза Прибо не отрывались от лица Джонатана, в отчаянии пытаясь предугадать его намерения.

Войдя в кабину, по-прежнему держа Прибо на руках, Джонатан нажал на кнопку с цифрой «3».

На плоской крыше бывшего склада находились специальные помещения, необходимые для обслуживания лифта.

Как только Прибо понял, что они едут на крышу, его бледное лицо побледнело еще сильнее, глаза переполнил ужас. Теперь он знал, что никакой сделки, которая позволила бы спасти ему жизнь, не будет.

— Ты еще можешь чувствовать боль лицом, шеей, — предупредил Джонатан. — Если я захочу ослепить тебя, боль будет жуткая. Ты меня понимаешь?

Прибо быстро заморгал, открыл рот, но заговорить не решился.

— Мучительная боль, — пообещал Джонатан. — Но если ты будешь молчать и не доставишь мне лишних хлопот, умрешь быстро.

Кабина лифта прибыла на крышу здания.

Ее освещал оранжевый свет поднявшейся луны, но Джонатан все хорошо видел. Поднес убийцу к трехфутовому парапету, который тянулся по периметру крыши.

Прибо начал плакать, тихонько, чтобы обойтись без мучительной боли, которую ему пообещали. Он плакал, как маленький мальчик, потерявшийся, а потому глубоко несчастный.

Сорока футами ниже находился вымощенный булыжником проулок, в этот час, естественно, пустынный.

Джонатан сбросил Прибо с крыши. Убийца закричал, но негромко. Да и крик быстро оборвался.

Учитывая состояние, в котором Прибо сбросили с крыши, выжить после такого падения он не мог. Удар о брусчатку стал еще одним свидетельством хрупкости человеческого скелета.

Кабину лифта Джонатан оставил на крыше, спустился по лестнице. Зашагал к своему автомобилю, который оставил в трех кварталах от дома Прибо.

По пути бросил в мусорный контейнер пластиковый мешок с окровавленными бумажными полотенцами.

Сев за руль, воспользовался мобильником, отобранным несколькими часами раньше у торговца наркотиками, которого он задержал неподалеку от Французского квартала. Набрал 911 и, изменив голос, прикинулся наркоманом, который, зайдя в пустынный проулок, чтобы ширнуться, увидел, как человек спрыгнул с крыши склада.

Закончив разговор, выбросил мобильник через окно водительской дверцы.

На нем по-прежнему были хирургические перчатки из тонкой резины. Снял он их, уже тронув машину с места.

Лифт — трехмерная коробка кроссворда, спускающаяся в подвал «Рук милосердия».

Рэндол Шестой поворачивает налево на втором этаже, входит в кабину на пятом шаге, то есть буква, которая занимает эту клетку и с которой он должен начать, попав на нижний уровень, — «в».

Когда двери открываются, он говорит: «Вперед» — п-е-р-е-д и выходит в коридор.

Передвигаться по зданию на поверку оказалось проще, чем он ожидал. Он еще не готов водить автомобиль в гонке «Индианаполис 500», возможно, еще не готов для того, чтобы выйти в мир, но прогресс налицо.

Многие годы назад Отец проводил на этом, нижнем этаже больницы один из своих самых революционных экспериментов. Рэндол подслушал немало разных слухов о том, что он здесь создал, но все они были одинаково пугающими.

Похоже, тут состоялось настоящее сражение. Часть коридорной стены рухнула, словно что-то или кто-то вырвался из закрытой наглухо комнаты.

Справа от лифта половину коридора занимала куча мусора: разбитые бетонные блоки, искореженные стальные двери, изогнутая арматура…

Согласно легенде «Рук милосердия» что-то здесь пошло не так, и Отец хотел, чтобы напоминание об этом навсегда оставалось у него перед глазами, поэтому не стал делать ремонт и сохранил все, как было. Десятки членов Новой расы погибли тогда в попытке сдержать… что-то.

Поскольку Отец каждый день входит в «Милосердие» и уходит по этому уровню, он регулярно видит свидетельство ужасного кризиса, который, судя по всему, едва не привел к крушению работы всей его жизни. Некоторые решаются даже порассуждать о том, что и сам Отец едва не погиб здесь, хотя такие слова и даже мысли — чистое святотатство.

Отвернувшись от руин, Рэндол Шестой использует четвертую букву слова вперед, пристраивая к нему слово решительность в новом направлении, вдоль коридора.

Длинные продольные слова он чередует с короткими поперечными и таким образом добирается до двери в конце коридора. Она не заперта.

За ней — хранилище с рядами шкафов, уставленных папками, в которых собраны все материалы, связанные с проектом.

Напротив первой двери — вторая. Та дверь заперта. Через нее Отец входит в «Милосердие», через нее и уходит.

По хранилищу Рэндол Шестой передвигается тем же способом, словно по клеточкам кроссворда, пока не добирается до убежища между двумя рядами шкафов с папками, неподалеку от второй двери.

Тут он должен ждать.

Из кинотеатра «Люкс» Карсон поехала в отдел расследования убийств, включила компьютер на столе, залезла в Интернет.

В отделе расследования убийств замогильной смены[32]не было. Если расследование того требовало, детективы работали день и ночь, но по прошествии дня предпочитали находить себе дела вне офиса и уж тем более не сидеть за столом в ночные часы. Поэтому, хотя до полуночи было еще далеко, отдел пустовал.

Потрясенная услышанным от Дукалиона, Карсон не знала, во что верить. И пусть это и покажется странным, она чувствовала, что Дукалион не выдумал ни слова, какой бы фантастичной, чуть ли не на грани безумия, ни казалась его история.

Но прежде всего ей требовалось разобраться с прошлым Виктора Гелиоса. С появлением Всемирной паутины задача эта значительно упростилась, в сравнении с теми днями, когда информацию приходилось по крохам собирать самой или отправлять запросы в другие ведомства.

Она напечатала ключевые слова. И через доли мгновения поисковая машина предложила ей на выбор десятки сайтов. Гелиос — основатель компании «Биовижн». Гелиос — значимая фигура в политической и социальной жизни Нового Орлеана. Гелиос — филантроп.

Поначалу ей показалось, что информации — море. Однако Карсон достаточно быстро поняла, что львиная ее доля связана с его богатством и связями. Гелиос не плавал в светских водах Нового Орлеана, скорее скользил по поверхности.