Юноша тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться, и двинулся за мириаланкой. Еще минута движения по заляпанному кровавыми потеками полу, мимо решетчатых дверей камер, и они с джедайкой вошли в широкую круглую комнату, оканчивающую собой коридор. Ее обстановка напоминала смесь операционной и примитивной химической лаборатории. Столы у стен были заставлены стойками пробирок и колб, соседствующих с разнообразными хирургическими инструментами — скальпелями, пилами, зажимами, кусачками, и тому подобным. На одной из столешниц устроился странный прибор, блестящий медными деталями, и извивами длинных стеклянных трубок сложной формы. Медицинские кресла и кушетки, устроившиеся неподалеку от столов, были все до единой оборудованы широкими ремнями, должными надежно удерживать лежащих на месте. Все это многообразие инструментов явно подвергалось чистке от случая к случаю — лезвия скальпелей и полотна пил пестрели пятнами ржавчины, а столы, лежанки, и кресла были покрыты бурыми потеками. Тяжелый запах крови, стоявший в коридоре, ничуть не ослаб и здесь. Нил невольно обратил внимание на решетки стоков в низу стен, и очевидного происхождения багровые лужицы рядом с ними.

— Капля, создающая круги на воде, и Баркос Энраф над ней, — пробормотал он. — Мое видение оказалось буквальнее, чем я ожидал.

— Браво, — раздался от дальней стены громкий, насмешливый голос. — Ты на удивление чувствителен, парень. Не хочешь пойти ко мне в ученики, и приобщиться к истинному могуществу?

Говоривший выступил из-за стоящего у дальней стены широкого шкафа с прозрачными стенками, и юноша невольно удивился, как этот громила умудрился до сих пор оставаться незамеченным. Несомненный человек, белокожий и полностью лысый, он возвышался над немаленьким Нилом, словно взрослый — над ребенком, превосходя его ростом на добрые полметра. Небрежно наброшенная на его могучий торс жилетка, подобная обезрукавленной верхней части халатов Баркоса Энрафа и компании, не скрывала рельефных мышц, достойных тяжелоатлета. Насмешливо прищуренные глаза незнакомца блестели необычным, насыщенно-желтым цветом. Его лицо, скалящееся самодовольной улыбкой, покрывали темные линии — словно все его кровеносные сосуды выступили на поверхность кожи, и окрасились угольно-черным пигментом. Татуировка на лбу почти терялась среди их разлапистых извивов.

В правой руке, мужчина держал тяжёлое и массивное, под стать ему, оружие — широкое прямое лезвие со скошенным остриём, посаженное на длинное древко двумя обухами. Его режущая кромка щерилась многочисленными и разномастными зубцами, словно неравномерно заточенная пила. Воздух, окружающий это подобие мясницкого тесака на слишком длинной ручке, подрагивал, словно марево над асфальтом в жаркий день.

— Кто ты? — бесстрастно спросила Луминара. — Что ты здесь делаешь?

— Подумай, парень, — громадный мужчина полностью проигнорировал ее слова, по-прежнему обращаясь к Нилу. — Косное и отсталое учение твоего ордена ещё не пропитало тебя с ног до головы, превратив в безмозглую марионетку совета. Ты ещё способен познать тайны, превыше которых нет ничего во вселенной.

— Ответь моей наставнице, пожалуйста, — голос юноши прозвучал до безжизненного ровно — Нил ещё не оправился от впечатления, произведенного полной мертвецов комнатой, и измученной пленницей. Похоже, перед ним находился источник их мук.

— Что ж, проявим немного вежливости, — гигант вновь насмешливо осклабился. — Архин Фарк, мастер-матукай. А теперь, ответьте вы, джедаи — что вы забыли в моем доме, ночью и без приглашения?

— Осматриваем твою коллекцию трупов, — нервно съязвил юноша. — Ты знаешь, что это, вообще-то, незаконно — пытать и убивать разумных?

— Ты влез ко мне в дом, словно ночной вор, и заговариваешь о законности? — притворно удивился Архин Фарк. — Религиозные практики матукаев касаются только матукаев. Материал для них я покупаю у хаттских картелей. Что вам за дело до моего имущества, и того, как я им распоряжаюсь?

— Ты лжешь, — сухо возразила Луминара. — Около половины убитых тобой несчастных — бандомирцы. Хатты не лезут сюда за рабами, не желая связываться с «Внешними Мирами» и Корпусом Юстиции. Ты похищал случайных разумных, входя в первые попавшиеся жилища, и дурманя их хозяев внушением. Ты даже не скрывался особо — неудивительно, что офицеры РСБ обнаружили тебя без большого труда. Но вот стирать им память было ошибкой, приведшей нас прямо к тебе на порог.

— Ты ещё смеешь говорить мне о внушении, лицемерка? — деланно оскорбился матукай. — Я чувствовал каждую твою хилую попытку влезть в разумы моих братьев. Тебя не посетила мысль, что не стоит связываться с источником мощи, так легко одолевшей твои бездарные фокусы?

— Судя по тому, что источник этой мощи все ещё болтает языком, а не тащит наши трупы в дальний закуток, его мощь сильно преувеличена, — Нил, слегка вернувший присутствие духа, не мог не ответить на попытки уязвить любимую наставницу. — А глядя на уродливую корягу в твоих неуклюжих лапах, я сомневаюсь, что эта мощь одолеет хоть кого-то, кроме безоружного рабочего или клерка. Или ты прячешься в подвале, на самой грязной помойке галактики, потому что тебя привлекли здешние виды? А хилые и бездарные джедаи, совершенно для тебя не опасные, тут, конечно же, ни при чём.

— Сказало ничтожество, вся сила которого — в плазменной дубине, — ехидная улыбка Архина Фарка обратилась напряжённым оскалом, но он все ещё пытался говорить с ленивой снисходительностью. — Оскорбляющее мой ван-шен, не имея ни малейшего понятия о настоящем оружии. Вы, джедаи, мните себя воинами, мудрецами, и миротворцами. На деле, вы — бездарности, прячущие свою слабость за убогими высокотехнологичными игрушками. Глупцы, погрязшие в самодовольстве, и обожающие указывать другим, как жить.

— Ага, ага, — тон Нила окончательно избавился от напряжения — теперь, в нем звучало почти искреннее участие. — Мы не идём ни в какое сравнение со скромными, умелыми, и не лезущими в чужие дела матукаями. Зарывшимися в груду мусора на краю галактики, и режущими безвинных работяг ситх знает, зачем. Не иначе, во имя гармонии души и тела.

— Сейчас я покажу тебе, зачем, наглый щенок! — тигром зарычал огромный мужчина, утрачивая остатки самообладания. — Надеюсь, ты не сдохнешь от первого же удара — терпеть не могу пачкать ван-шен о недостойных соперников!

— Верно, возьми лучше скальпель, с ним тебе явно привычнее, — участливо посоветовал Нил, извлекая световой меч из кармашка на поясе. — Да и мне было бы стыдно сдохнуть от удара этой несуразной штуковины. Неважно, от какого.

С диким ревом, Архин Фарк бросился к нему — неожиданно резво для мужчины его впечатляющей комплекции. Нилу не пришлось встречать клинком несущуюся