Через некоторое время девушка действительно добралась до края паутины и нащупала широкий каменный карниз. Перебравшись на него, двинулась вдоль стены. Ползти далеко не пришлось: вскоре рука вместо стены нащупала пустоту.

«А вот, похоже, и проход, по которому добирался сюда тот, кто натянул батут поперек колодца».

Чувство неведомой опасности заставило вновь застучать чаще Алькино сердце. Тем не менее, ей не оставалась ничего другого, кроме как продолжать ползком двигаться вперед — все дальше и дальше от «дыры в земле», дна которой девушка так и не достигла. Наверное, все же к счастью.

Пол туннеля, покрытый каменным крошевом, больно ранил ладони и колени. Алька попыталась было выпрямиться, не вставая с колен, но ударилась маковкой о низкий свод и поняла: ей и дальше придется продвигаться ползком. Как же она сейчас сожалела, что на ней не было ни специальных перчаток, ни наколенников, ни комбинезона. Да что там перчатки! Она даже свою любимый туристический рюкзачок с собой не брала… Кто ж знал, что так все обернется…

Время шло. Израненные в кровь ладони и колени молили о пощаде. Натруженные непривычной нагрузкой мышцы ныли, требуя хотя бы пары минут отдыха. Невыносимо хотелось пить.

«Воды бы», — Алька провела сухим языком по таким же сухим губам. Надетый на левое запястье браслет в очередной раз звякнул о камни.

«Браслет! В нем же камни воды!» — Алька едва не заплакала от облегчения.

Смерть от жажды в ближайшее время ей точно не грозила. А там, глядишь, Агниэль найдет ее. Вытащит из этой каменной толщи. Из непроглядной тьмы, которая вынуждала испуганный разум вспоминать и придумывать ужасающих монстров, которые, казалось, поджидают ее, Альку, буквально в двух шагах.

«Главное, не поддаваться страхам, лезущим из подсознания. Темнота — это просто темнота», — попыталась успокоить себя Алия. Уселась, привалилась спиной к стене. Как ни странно, та не казалась холодной.

Алька дотронулась пальцами правой руки до браслета на левом запястье. Нащупала один из камушков, сжала его, шепнула «вода — сюда» и тут же сложила ладони ковшиком. И чуть не взвизгнула, когда они наполнились холодной, почти ледяной влагой.

Сначала Алька смыла пыль и песок с рук и лица. Потом напилась. Потом задрала продранные до дыр брючины и промыла раны на коленях. Для этого приходилось постоянно дотрагиваться до камушка на браслете, шептать призыв и складывать ладошки вместе. И все же это было счастье — знать, что воду она может получить в любой момент. Вот сейчас Алька по достоинству оценила сделанный Огненным подарок. А ведь приняла она его без особого восторга — так, словно Агниэль вручил ей ненужную, в общем-то, безделушку.

«Прости, Великий Огненный Дракон. Кажется, теперь я начинаю понимать, насколько неблагодарной сволочью оказалась».

Алька чуть отползла в сторону от того места, где пролила на камни несколько пригоршней воды, устроилась поудобнее, чтобы дать телу отдых, и сама не заметила, как задремала.

Ушедшей

Так ты ушла? Ни сном ни духом

Я не виновен пред тобой.

Еще ловлю привычным слухом

Твои слова и голос твой.

Как путник с беспокойством смутным

Глядит в бездонный небосвод,

Где жаворонок ранним утром

Над ним — невидимый — поет;

Как взгляд мой, полный нетерпенья,

Следит — сквозь чащи — даль и высь,

Так сердца моего моленья

Вернись! — безумствуют. — Вернись!

И. Гёте

Алия

Этот непрерывный шорох — словно по мелким камешкам и песку, покрывающему пол туннеля, движется гигантская многоножка… Этот шорох — он ей мерещится, снится или существует в действительности? И откуда этот отвратительный, забивающий ноздри запах, словно ей в лицо выпустили струю из баллончика, наполненного слезоточивым газом? Вроде бы запахи сниться не могут… В какой-то передаче (неужели она когда-то смотрела телевизор?) упоминали об этом.

Голова кружится. Веки тяжелеют. Тело охватывают слабость и скованность одновременно. Все это похоже на кошмарный сон. Но происходит ли на самом деле? Прикосновения. Шепот.

— Еда.

— Живая. Теплая. Хорошо.

— Королева-мать будет довольна.

Если б могла — Алька бы закричала. Но горло сковала немота. Удалось только замычать. Тем временем ее тело развернули. Уложили на что-то твердое. Судя по скрипу и тряске, невидимые твари волокли носилки, на которые уложили тело девушки, прямо по дну тоннеля. Тряска не давала скатиться в дрему окончательно. Но восприятие пространства и времени отключилось полностью. Поэтому полусонная-полузадушенная из-за скованности мышц девушка не могла определить, куда и как долго ее волокли.

В какой-то момент тряска прекратилась. Все еще непослушное тело не особо бережно свалили с носилок, перевернув их резко вбок. Алька впечаталась лицом в неровный каменный пол и не смогла даже повернуть голову, чтобы нос и губы перестали упираться в похожую на грубый наждак поверхность.

— Что это? — женский голос.

— Добыча, моя королева! — Первый мужчина.

— Человеческое тело. Живое. — Второй мужчина.

Это явно те, кто приволок ее сюда. Открыть бы глаза. Попытаться взглянуть на них. И на королеву. Но не получится.

— Поверните тело на бок. — Снова женский голос. — О! Тело женское?

— Мы не обратили внимания, моя королева. — Первый мужчина.

— Мясо будет нежнее. — Второй мужчина.

— Вам бы только пожрать. — Королева. — Вы усыпили тело «дыханием гор»? Или оно без сознания?

— Усыпили.

— Значит, двигаться сможет не ранее, чем сменится свет в колодце.

— Мы не будем её есть? — разочарование в голосе второго мужчины.

— Не сегодня. Возможно, она сможет поделиться полезными знаниями и камнями силы с поверхности, и за это получит отсрочку. Продлит свою жизнь.

— Камни мы можем забрать сейчас, — голос первого мужчины.

— И будем гадать, как ими пользоваться? — в голосе королевы звучит злость. — Мне казалось, ты умнее, фаворит Сторр. Перевести тебя в касту землекопов?

— Нет, моя королева! Прошу, не надо!

— Тогда попытайся хоть иногда думать о чем-то еще, кроме пищи.

Альку повернули набок. В этот раз — довольно бережно. Под голову подложили камень, обернутый чем-то более мягким.

— Она не сбежит? — голос второго.

— Ей некуда бежать! Если она хоть немного умнее, чем вы, то поймет это сразу, как очнется от вашего «дыхания гор»… — раздраженный ответ королевы.