— Откуда ты можешь знать?

Янар отодвинулся и через повязку потер ладонью глаза:

— Ты, наверное, задавалась вопросом, как я, будучи слепым, ориентируюсь в пространстве и что заменяет мне зрение?

Конечно, эта загадка мучила её до сих пор.

— Так вот, мне не нужны глаза, чтобы видеть. Я чувствую и вижу потоки. Они пронизывают весь Линней, всех и каждого, окрашивая для меня мир в разные цвета. Каждый человек, растение и даже камень — все имеют свой определенный цвет. Кто-то ярче, кто-то тусклее.

— Но твой дар запечатан. Как ты можешь видеть потоки?

— Дар управлять огнем запечатан, но потоки-то никуда не делись. Они идут через меня, тебя, весь окружающий мир, и я их, как и прежде, чувствую, ощущаю. Понимаешь? Чары со мной, нет только искры, что воспламенит меня. И это мучительно — чувствовать в себе мощь, знать, что она есть, и не иметь возможности пользоваться. Это сводит с ума. Это сводило меня с ума не одно столетие.

— В Альмире ты отыщешь свою искру?

— Да, в Альмире я обрету былое могущество.

Ивонет печально улыбнулась уголками губ:

— Почему ты уверен, что я не беременна?

— В тебе сияет ровный свет одиночества и горя, пробивающий брешь вот тут. — Рука Янара безошибочно указала на её сердце. — Она соткана из теней. Иной энергии и света, что излучают младенцы в утробе матери, в тебе нет. Поэтому можешь больше не беспокоиться.

— Спасибо, — тихо уронила Ивонет. Сдавившие грудь оковы опали. Дышать стало значительно легче.

— За что?

— Что рассказал правду.

— И тебе спасибо, — тихо отозвался мужчина.

— За что?

— У меня стало на одну причину больше убить Минфрида.

* * *

Ивонет и Янар сидели в небольшом пабе на окраине города и неспешно жевали рагу из овощей и мяса. Они успели отдохнуть и даже построить планы.

— Кто это был?

— Когда?

— Там, на причале.

— Один делец.

— Что он хотел?

— Что хотел от него я? — поправил мужчина. — Он достанет нам двух лошадей. Дальше поедем верхом.

— На двух разных лошадях? — уточнила девушка и покраснела. Как будто её это возмущало и она искала повод, чтобы поехать вместе. — То есть, как ты поедешь? То есть… да, ты же прекрасно видишь… чувствуешь. — Ивонет прикусила язык. И, пока не наговорила ещё больше глупостей, зачерпнула полную ложку рагу.

Янар рассмеялся. Такой редкий, но приятный смех — и её сердце на миг замирает, и там, внутри, где у нее брешь из теней, появляется лучик света.

— Ты же знаешь, что я справлюсь. А вот справишься ли ты?

Ивонет ткнула ложкой в сторону мужчины:

— Если я всю жизнь просидела в башне, это не значит, что не умею ездить верхом. Тельман давал мне уроки, и я прекрасно их усвоила.

— Я смотрю, Тельман действительно сильно влиял на твою жизнь.

— Он единственный, кто меня не боялся и проводил со мной много времени.

— А твои родители?

— Им было страшно. Мать, леди Сэльга, стала меня сторониться, когда проявился дар. Стала прятаться за глухими платьями и носить перчатки. Хотя даже в них она боялась ко мне прикасаться. Отец был всегда занят. Он не показывал явного страха в те короткие встречи, но я знаю, что он боялся: его глаза были пустыми и холодными. Словно я — нежеланная мерзость, с которой приходилось мириться.

— Поэтому они держали тебя взаперти?

— Ты, наверное, не понимаешь… Этот мир сильно изменился: любое проявление магии — страшный грех. Тех, в ком учуют дурную кровь, отправляют на высший суд в столицы королевств, а там — сожжение или ещё более мучительная смерть. Я никогда не видела, но, говорят, это страшно. Хоть я и принцесса, но кто сказал, что Совет Пяти не увидит во мне угрозу и не захочет избавиться?

— Жизнь в страхе — не жизнь, а существование. Неужели те, кому грозит расправа, не хотели освободиться?

— Говорят, раньше полукровки и их последователи пытались собрать войско. Были нападения на города, но, сам понимаешь, троготы обучены лучше и войско у королевств больше. Это привело лишь к массовым расправам. А после того, как Минфрид встал во главе Совета, законы ужесточили. Любой намёк или слух — и человека предают огню.

— Как интересно: магия вне закона, а троготы активно используют анимусы…

— Да, чтобы иметь возможность сразиться с отступниками на равных. Для защиты королевств такая магия приемлема.

— Какое лицемерие!

— Возможно, но такова правда. И я, будучи с испорченной кровью…

— Перестань так говорить! — рявкнул мужчина, и несколько постояльцев уютного паба на него обернулись.

Стихийник немного помолчал и понизил голос до шёпота:

— В тебе течёт кровь Великих. Ты — наследие древних существ, что родились с этим миром. Не смей обесценивать свой дар. Мне очень жаль, Ивонет, что твои родители глупы и боятся того, чего не понимают. Но это не значит, что и ты должна быть глупой.

— Я не глупая, просто не хочу больше бояться себя и каждый раз вздрагивать, когда ко мне кто-то слишком близко подходит.

— Тебе просто нужно научиться себя контролировать. Кстати, это обычная практика для любого, кто обладает даром. Без контроля ты не сможешь держать свои способности в узде. И это отравляет веру в твой дар. Ты думаешь, что ты проклята, но это не так, Ивонет. Научись ты себя контролировать — и избавляться от дара не пришлось бы.

— Сказал тот, кто наверняка филигранно управлял своей стихией.

— Ты многого обо мне не знаешь…

— Но наверняка твоя сила не приносила столько горя, как моя. Твой безупречный контроль держал силу в узде.

— Я натворил много бед, прежде чем научился удерживать огонь. А это, между прочим, намного сложнее. Стихия — это энергия высшего порядка, и ею непросто управлять. Как и собой.

— Что, сжёг больше деревень, чем планировал? — поддразнила Ивонет.

И мужчина стих.

Губы сжались в тонкую линию, черты заострились. Было видно, что ему отчего-то тяжело. И не надо видеть энергию человека, все эмоции проступили на лице. Застарелая боль, измучившая его душу.

— Нет. Я сжёг всего одного человека, которого безмерно любил.

Глава 19

После такого признания стало холодно и неуютно. Несмотря на духоту в помещении, по коже прошёл мороз, а сердце болезненно дёрнулось, словно в него вогнали иглу.

Янар поморщился:

— Ну вот, ты опять меня жалеешь! А мы, кажется, договорились, что это лишнее.

— Опять?! — тихо уронила девушка и внимательно посмотрела на стихийника. Новая догадка обрушилась водопадом: — Эмоции влияют на энергию!

— Я думал, для