хотела коснуться его плеча, выразить участие, но он резко обернулся:

— О, прошу, без драмы! Я понимаю, что тебе трудно со мной проститься, — его брови несколько раз игриво подпрыгнули, — но ты должна понимать, Ивонет, что я слишком вольная пташка, чтобы любить только одну. Не горюй, я уверен, когда-нибудь ты проломишь дыру в гранитном сердце того, кто тебе мил. И да, я слукавил, когда сказал, что только я способен о тебе позаботиться. Твой «брат» прекрасно с этим справится. Я даже не сомневаюсь.

Анивьер буквально выпихнул Ивонет из своей каюты, отсалютовал ей бутылкой и послал фривольный поцелуй, вызвав у матросов язвительные смешки и липкие, заинтересованные взгляды.

Чтобы скрыть смущение, Ивонет поспешила к трапу и увидела Янара с Лимой на плече. Они уже спустились с корабля, и стихийник беседовал с низкорослым мужчиной, у которого борода доходила чуть ли не до колен. Ивонет спустилась по шаткому мостику в тот момент, когда мужчины пожали друг другу руки и бородач, напоминающий гнома, скрылся в толпе.

— Янар…

— Доброе утро, принцесса, — отрешённо бросил стихийник, поднимая с земли мешок с их вещами. — Надеюсь, тебе удалось поспать? Путь долгий, и отдых будет нескоро.

Ивонет нахмурилась и не сразу сообразила, к чему это уточнение. Но когда протянула руки к Лиме, та, назвав её предательницей, перебежала на другое плечо стихийника и замерла. Догадка больно ужалила. Он правда подумал, что она…

— Послушайте, Маркус…

— Маркус?

— Капитан Анивьер, — вспыхнула Ивонет, — любезно предложил мне свою каюту, не более, а сам ночевал… — Девушка запнулась: где ночевал капитан, она не знала. Да и не хотела знать. А ещё меньше всего хотелось оправдываться в том, чего она не совершала. Да и не к чему это. Лиму понять можно, она обиделась на то, что Ивонет не пошла её искать и не взяла с собой. Но Янар! На что ему обижаться? Она первый раз за столько дней спала не на жёстких досках в затхлой темной каморке, а на просторной, мягкой постели. Пусть и чужой. Или он думает, что она способна…

Ивонет покраснела.

— А знаешь, не важно. Не важно, где я провожу время и с кем. Тебя это точно не касается. — Ивонет ткнула пальцем ему в грудь. — Это моя жизнь, и я сама вольна ею распоряжаться.

Стихийник наклонился к её уху и обжёг горячим дыханием:

— Мне плевать, где и с кем ты развлекаешься, главное — не забывай предохраняться. Путь неблизкий, и возможная беременность может ослабить твой организм. Не считая других неприятных последствий.

— Беременность?!

Ивонет словно поразило громом, и её рука непроизвольно тронула живот. Она даже не задумалась, когда её изнасиловали, что она может понести…

— Ивонет? — обеспокоенно позвал мужчина и взял её за подбородок, заставляя поднять взгляд. — С тобой всё хорошо?

Нет! Не хорошо. Взгляд лихорадочно заметался, ладони вспотели. Дышать стало труднее. И почему она раньше об этом не подумала, почему не задалась таким очевидным вопросом?

— Ивонет!

Девушка задыхалась. Лихорадка окутала её тело, и она стала терять под ногами опору.

— Бездна! Кэти!

Но девушка его не слышала. Перед глазами поплыли пятна, в ушах стало отстукивать сердце. Янар подхватил её на руки и поспешил вынести из толпы. Когда свежий ветер коснулся покрасневшего лица и шум улицы остался позади, она смогла приоткрыть отяжелевшие веки:

— Отпусти, я могу идти сама.

— Может она! — выругался мужчина сквозь зубы и усадил её на скамейку. — А теперь расскажи всё и по порядку. Что с тобой произошло?

Ивонет вытерла со лба испарину и посмотрела на предрассветное небо. Она поняла, что Янар спрашивал не о том, что случилось сейчас, а про то, почему она сбежала из дворца. Говорить было трудно, да и не очень хотелось. Но недомолвки и недопонимания нужно было искоренить. И не важно, что в груди печёт от боли и хочется выть. И что это вообще его не касается.

— Я… — Ивонет прочистила горло. — Ты знаешь, что я — таврийская принцесса и что меня выдали замуж за Минфрида.

Янар кивнул, напряженно вслушиваясь в каждое слово.

— Ещё ты знаешь о моём проклятии.

— Даре, — любезно поправил Янар.

— Называй как хочешь, сути этого не меняет. Я вынуждена была скрывать свой «дар» до свадьбы, дабы Минфрид от меня не отказался или не признал испорченной.

— А после свадьбы, значит, открыть тайну было можно? — ухмыльнулся мужчина.

— Так сказала моя мать. После свадьбы ему придётся принять меня такую, какая есть.

— И? — уточнил мужчина, не связывая рассказ в одно целое.

— Оказалось, ему было плевать на меня. Нет, он знал, что я что-то скрываю, и это его заботило в какой-то мере. Но суть в том, что он оказался монстром. В нашу первую ночь он отказался от меня и отдал на растерзание своим друзьям.

Каменная непроницаемость сменилась секундным замешательством:

— Что он сделал?!

— Он приказал своим друзьям… взять меня силой.

Девушка обхватила себя руками, чувствуя, как паника вновь сжимает ей горло.

— Они надругались надо мной. Бесконечно пили и повторяли всё вновь и вновь. И казалось, этому не будет конца. Но потом они заснули, опьяненные, и тогда… я убила их.

Стало на несколько градусов холоднее, и девушка сжалась сильнее. Она вновь вспомнила, как открыла глаза и задохнулась от стойкого запаха хмеля и крови. А потом увидела, что натворила. Два вспоротых тела и стеклянные глаза, смотрящие в пустоту. И да, она испытала ужас. Но, что самое главное, испытала небывалое облегчение и триумф. Ведь она отомстила не только за себя, но и за Тьянку, которую они не единожды истязали. И всех тех девушек, которых они успели испортить, а их в воспоминаниях мерзавцев были десятки. И пока они мучили её тело, её душа корчилась от страшных видений. Вновь и вновь она падала в чёрную воронку и видела лица, истерзанные ужасом…

Неожиданно сильные руки крепко обняли девушку, согревая и успокаивая. Ивонет, будучи напряженной, на миг выплыла из мрачных воспоминаний и недоверчиво глянула на Янара, но, поняв, что его порыв искренен и не несёт убогой жалости, расслабилась. Прикрыла глаза и прильнула к его груди. Его сердце билось мощно и спокойно, словно отлаженный механизм. И не надо было говорить каких-то слов. Она всё понимала без них. Поэтому крепче обняла его в ответ, ощущая терпкий запах мыла и, кажется, дыма.

Забавно, если понимать, кто тебя обнимает. Стихийник огня.

— Теперь мне нужна повитуха.

— Зачем? — сухо поинтересовался мужчина.

— Возможно, я… беременна.

Янар отстранился, и на его губах заиграла странная улыбка:

— Никакая повитуха тебе