— Отравление, — ответил он на вопрос следователя.

Стражи за спиной Окберта судорожно сглотнули. Кажется, до них дошло, что подобные случаи надо расследовать, а не воспринимать как данность.

— Но отравили давно, атриволом, — продолжил врач. — Кто-то не пожалел денег. Этот яд почти незаметен, медленно разлагается, а потом вступает во взаимодействие с кровью, замедляя все функции организма. По сути, у заключенного действительно остановилось сердце, но не по естественной причине.

Следователь подозревал, что все не так просто, но одно дело догадываться, а другое — знать наверняка.

— Время смерти?

— Около одиннадцати вечера, — мужчина оторвался от записей и с опаской посмотрел на следователя. — Тьен Лэртис, вы же не собираетесь отправиться в Пустошь?

— Естественно собираюсь! И не вздумайте мне мешать.

Окберт со спокойным видом снял перчатки, подтянул к секционному столу старый стул и, усевшись на него, положил ладонь на лоб покойника. Сосредоточенно прочел слова заклинания — и провалился в серость. Вот только вместо каменных стен камеры увидел уютный кабинет. Множество книг на полках, заваленный бумагами письменный стол, камин. В кресле у очага сидел немолодой, приятной внешности мужчина и гладил дремавшую на его коленях кошку.

Пока Окберт пытался разобраться, как и где очутился, человек заговорил:

— Всегда считал Пустошь странной. Тебя уже нет, но на ее дорогах ты еще существуешь. — Он отпустил кошку, и та растворилась бестелесной дымкой. — Сейчас я ощущаю себя немного волшебником. Давно хотел попробовать сделать что-нибудь эдакое! — Он взмахнул рукой, и с его пальцев сорвались яркие разноцветные бабочки. — Удивительно!

— Вы видите меня? — ошарашенно спросил Окберт и только минутой позже понял: не видит и не слышит. Кален записал обращение, воссоздал образ кабинета из своих воспоминаний и обращался не конкретно к нему, а к любому, кто решит посмотреть последние минуты его жизни.

— Не переживайте, я догадывался, что кто-то придет, поэтому оставил это послание, — подтвердил его догадку ученый. — В кабинете будет удобнее, чем в камере, не так ли? Вряд ли моя смерть — приятное зрелище, поэтому давайте подождем ее здесь. А пока присаживайтесь. Мне надо многое рассказать, а времени осталось мало. Даже меньше, чем я надеялся, — он задумчиво дотронулся до бьющейся жилки на шее. — Итак, все началось, когда мой старый друг приехал с научной конференции в Хаврии и предложил поучаствовать в одном совместном проекте, — обстоятельно начал Кален…

* * *

Слушая рассказ следователя, Тайрин боялась пошевелиться, словно любое движение могло разрушить хрупкое душевное равновесие. На нее обрушились воспоминания, ком сумбурных чувств мешал нормально дышать.

…Полночь. Муж редко задерживается на званых ужинах, и Тайрин беспокоится. Бродит по гостиной, то и дело поправляет портьеры, присаживается на краешек дивана и тотчас вскакивает, услышав шум на улице. Она не ревнует, просто волнуется, не случилось ли чего в дороге. Но вот дверь открывается, и Кален, слегка пошатываясь от выпитого, заходит в дом. Пристраивает трость у стены и, заметив жену, раскрывает объятия. Тайрин радостно бросается навстречу. От него пахнет крепкой выпивкой. Муж непривычно веселый, а поцелуи, которыми он осыпает ее лицо, особенно жаркие.

— Ты такой счастливый. Что случилось?

— Кажется, мне удалось заключить отличную сделку! Только представь, их заинтересовали почти все наработки! Нам выделят средства на исследования, редкие материалы — все, что душе угодно!

Он радостно подхватывает ее и кружит по комнате. Тайрин хочет напомнить о сыре в мышеловке, но прикусывает губу, чтобы не спугнуть воодушевление Калена, не испортить ему праздник своим бурчанием. В конце концов, он умный мужчина и наверняка просчитал все возможные исходы…

— …Ты опять задерживаешься допоздна. — Она заходит в кабинет, кладет руки на напряженные плечи.

Кален откидывается назад, и темная встрепанная макушка упирается ей в живот. Очки сползают на острый кончик носа, открывая покрасневшие от недосыпа глаза. Пальцы в чернильных пятнах накрывают маленькую ладонь, и муж виновато улыбается:

— Прости, я скоро поднимусь в спальню.

— Эй, я ведь не ругать тебя пришла! — Тайрин шутливо щелкает его по носу. — Ты уже третий день бьешься. Может, расскажешь, в чем дело?

— Магическая защита. Если научиться ее обходить, станет легче ловить преступников, наделенных силой. Да и тварей с гор будет проще уничтожить. Но пока я не понимаю, как и чем обезвредить щит…

— …Тея, пообещай, что не снимешь его!

Пальцы Калена дрожат, когда он застегивает артефакт на ее шее. Кожу Тайрин щиплет и непривычно растягивает, она с ужасом и недоумением смотрит в зеркальце на постаревшее чужое лицо. Кто эта женщина? И почему она должна играть чужую роль? Рука сама тянется к замочку.

— Это глупо! Почему я должна изображать пожилую даму? Ты ведешь себя странно в последнее время.

Кален перехватывает ее запястья до того, как она успевает справиться с застежкой, и наклоняется близко-близко. В серых глазах читается неприкрытая тревога. Пожалуй, Тайрин впервые видит его таким ранимым и обеспокоенным, и это заставляет ее проглотить обиду и прислушаться.

— Я обязательно все объясню, но позже, — обещает Кален. — Пожалуйста, ради меня — носи часы. И никогда не колдуй, пока ты в этом облике. Хорошо? Скоро все закончится.

Она неохотно кивает, и Кален поправляет вуаль на ее шляпке.

Паромобиль трясется по дороге, везя их по улочкам Фелтона…

Долгожданная правда не принесла облегчения: Кален оказался втянут в грязную игру, выходом из которой стала его смерть. Тайрин понимала — он никогда не пришел бы к преступникам добровольно, он всегда был далек от политики. Изобретатель и мечтатель, он хотел сделать мир лучше, а не перекроить под себя.

Женщина посмотрела на Лэртиса тяжелым взглядом:

— Убийцу верховного мага нашли и казнили. Я читала в газете о свершении правосудия. Это было громкое дело, и журналисты освещали его со всех сторон. — Она сглотнула комок в горле и продолжила: — Я могу считать своего мужа отомщенным или же, — она понизила голос до шепота, — настоящий виновник до сих пор на свободе?

— Насколько проще было бы ответить на этот вопрос в начале нашего знакомства! — признался Лэртис и с сожалением покачал головой, отчего сердце Тайрин предательски заныло. — Мне не удалось вычислить зачинщика. Я с самого начала пошел по ложному следу, обвинив в заговоре хаврийцев. Тогда подумал, что Хаврии нужна война, и ошибся. А когда разузнал подробности, зацепки и следы уже были уничтожены. Единственной ниточкой оставался артефактор, который помогал Калену. Я надеялся, что, когда найду его, многое прояснится. Но оказалось, что ваш муж не особо посвящал вас в свои дела. — Лэртис потер лоб рукой. — Теперь вы понимаете, почему нельзя лезть в одиночку в это дело? Калена убрали, как только он отыграл свою партию. От вас избавятся еще быстрее!