Глава 31

Я даже не стала спрашивать, что человек, стоящий рядом со мной, имеет в виду. Втянув ноги на диван, я обхватила колени, устроила на них подбородок, и стала смотреть, как экранный кот Том строит всякие глуповатые козни, чтобы поймать умненького Джерри.

Вот бы мне быть как Джерри.

Не дожидаясь моих вопросов — а их бы и не было, потому что я не хотела знать ответы — Макс сел на стул у стола, наискосок от меня, будто из зловредности загораживая телевизор. И продолжил болтать.

— Всем девчонкам я рассказывал правду. И тебе расскажу. Ну а что? Все равно вы уже никому ничего не скажете.

Макс усмехнулся. Я по старой привычке прикусила губу, чувствуя, как ледяной ком отчаяния растет внутри, лишая надежды, лишая веры и сил.

На видном мне кусочке экрана смелый мышонок снова одурачил самонадеянного кота.

— Максим любил Бэллу. Это правда. Ну вся эта романтическая лабуда подростковая. Неинтересно. Да и любовь у него прошла. Я б и не осуждал — легко ли любить откровенную дурочку?

Но человеком Макс был порядочным. Несчастную Белку он обижать не хотел. Очень мягко сообщил ей о расставании, предложил остаться друзьями и обещал любую помощь, какая только девушке понадобится.

Может, это и сработало бы с более сообразительной особой. Или с девчонкой, у которой нет отбоя у парней, и Макс не стал бы для нее большой потерей. Но Бэлла, шестеренки мозга которой проворачивались с большим трудом, не могла принять конец отношений. Она действительно таскалась за Максимом всюду и буквально не давала парню прохода.

Однажды Максу надоело думать только про чувства оставленной им Бэллы, и он открыто стал ухаживать за другой девушкой. А дурная Белка и вправду побежала топиться. Правда, несмотря на всю свою глупость — а может, как раз из-за нее — будущая утопленница сообщила о своих намерениях Максу. Написала сообщение, когда уже стояла на берегу Катуни. Жалостливый парень на тот момент уже убрал Белкин номер из черного списка.

Разумеется, Макс полетел спасать глупую девчонку. И прибежал на берег, когда девушка барахталась по горло в воде, рефлекторно сопротивляясь водам, стремящимся ее поглотить.

Не раздумывая, парень прыгнул в реку, благо плавал он хорошо. Но горная река есть горная река. Она стремится утащить за собой все, что попадется на пути. И хрупкие человеческие тела — в том числе.

Макс боролся. Он даже смог доплыть до Белки, уже наглотавшейся воды и начавшей синеть. Может, они и спаслись бы. Если бы перепуганная девчонка не вцепилась в Макса истеричной хваткой, утягивая их обоих на дно.

— Ну а я поджидал на берегу, чем дело кончится, — ослепительно улыбаясь, сообщил человек, называющий себя Максимом. — Времена нынче, Лера, не те. Повыжили нас из больших городов, вот мы и тремся возле деревень. Ждем, вдруг кто согласится на выгодную сделку.

— Кто это — вы? — мой голос звучал так буднично, словно я интересовалась у собеседника, который сейчас час.

— Ну да. Ты даже и не знаешь. Что сказать — городской человек. Ну с Белой бабой и Кикиморой ты познакомиться успела. И даже Лихо повстречала, повезло тебе, что она не стала тебя ослеплять своим единственным глазом. А меня люди Чёртом называют. Ну Чёрт и Чёрт, мне без разницы. Только все мы, Лерочка, не чудовища вовсе. Каждый из нас был человеком. Несчастным человеком, которого предали, обхитрили и убили. Или вынудили совершить самоубийство. И души наши не знают покоя — бродят по лесам, жмутся к деревням, смотрят на счастливых живых людей. И озлобляются. А кто виноват?

Решив, что этот вопрос требует ответа, я сказала:

— Наверное, те, кто был жесток с вами? Но не бедные дети, которых вы лишаете нормальной жизни.

— Это побочные жертвы.

Макс покраснел. На бледных щеках заалели рваные пятна. Кажется, я вывела его из вальяжного равновесия.

— Мы тоже, Лера, хотим жить нормальной жизнью. А тут Макс так удачно подвернулся. Я ж им помог выбраться на берег. Только Бэлла уже не дышала. А я сделал ему предложение — поживу, говорю, в твоем теле, ты и не заметишь. А взамен спасу девчонку и все останутся живы. Но это вранье, конечно. Что ты не заметишь подселенца в своем теле. Поначалу мы и вправду тихо сидим, а со временем полностью вытесняем личность хозяина.

— Выходит, настоящего Макса больше не существует?

— Ну разве что один процент от него. А Бэлла уже была почти мертва, и одна моя давняя подруга сразу заняла ее место. Девчонка и не сопротивлялась. Даже вряд ли поняла, что с ней случилось. А потом мы вместе придумали байку про то, что Максим непременно должен кого-то полюбить, и тогда все ужасы закончатся. Для окружающих придумали. Марии, Василия и прочих.

— А зачем вам все это? Зачем людей губите? Из мести?

Я внутренне подобралась. В моей голове зрел план.

— Нет. Мы голодны, Лера. Очень хотим есть. Ты наедаешься бургерами, а мы — человеческими душами. Этот голод невозможно терпеть. Бэлла и перекусами не брезгует, по дворам ходит и поджирает души человеческие. Говорит, детские души особенно вкусные, как десерт. Ну а я предпочитаю более плотное питание.

Глаза Макса заблестели. Он облизнулся. Я подумала, что он смотрит на меня, как на какой-нибудь бифштекс.

И резко рванула с места. Я решила несмотря ни на что, невзирая ни на какой ужас, пересечь интернет-мост. Главное, оказаться на другом берегу, твердила себе я, а там мне непременно помогут.

— Стооооооой, — несся мне вслед сердитый, обиженный крик. Будто мы играли с Максом в игру, а я нарушила правила, и теперь он справедливо разозлился на меня.

Хотя это он играл со мной в кошки-мышки. Как Том с Джерри. И я надеялась, что у меня есть шанс выиграть эту партию.

Я бежала, и в моих ушах свистел шумный ветер, нашептывая о скором спасении. Совсем скоро, непривычная к быстрому бегу, я начала задыхаться. В боку закололо. Но ноги продолжали меня нести наперекор обстоятельствам. Я не знала, погнался ли Макс за мной. И не оборачивалась.

Из прочитанных книг и просмотренных фильмов я знала — никогда нельзя оборачиваться. Иначе ты замешкаешься, и преследователь обязательно тебя настигнет.

У дома с оранжевой крышей стояла Мария. Словно никуда и не уходила.

— Быстрее! Он рядом! — крикнула она.

И я прибавила ходу.

Мозг, работавший быстрее, чем когда-либо, рассчитал, что расправиться со мной на мосту будет легче легкого. А