Она еще раз оглянулась и заметила на подоконнике маленькийфигурный флакончик, наполненный чем-то темным. Изяществом он был под статьубранству комнаты: причудливо выгнутый, украшенный по округлым бокам маленькимирозочками. Марина ничего подобного не видела, а потому с любопытством приняласьего вертеть в руках и докрутила до того, что вытащила пробку. В нос ударилкрепчайший запах уксуса, лукового отвара и жженой пробки. Лекарство, что ли,какое-то? Марина сунула палец в горлышко и убедилась, что жидкостьтемно-коричневая: таким же стал и палец.

Тьфу, дурость какая! Белым платком не вытереть – неотстираешь вовек. Она шагнула к шкафу и помусолила пальцем по светлой царапинена его боку, которая раздражала ее своей неуместностью. Ну вот, теперь ничто ненарушает красоты ценного дерева. И в тот же миг она спохватилась: Джессика,увидев, что царапина замазана, сразу поймет: здесь кто-то был без ее ведома.Вдруг догадается про Марину? У нее и палец замазан… Где тут у Джессикиумывальная комната? Не за шторками ли?

Марина раздвинула тяжелые складки гобелена, висевшего рядомсо шкафом, – и замерла, увидев не альков с принадлежностями для умывания, неглухую стену, а две доски, прислоненные к стене.

В первое мгновение она не поверила своим глазам, потомподумала, что каким-то образом перенеслась в комнату Джаспера. Но нет, у тогона гобелене рыцарь ехал к своей прекрасной даме, а здесь во множестве рассыпаныбукеты цветов. Надо же, а потайной ход такой же… Надо полагать, он не хужетого, другого?

Марина раздвинула доски и оказалась в узком темномкоридорчике. Держась за стенку, сделала пятнадцать шагов, и перед ней возниклодругое отверстие. Сунулась туда – вот и рыцарь с девицей, вот камин, кушетка,огромный письменный стол. Покои Джаспера! Кальян с опиумным зельем Марина необнаружила, да и недосуг было искать. Ей еще предстояло добежать до башни, тамвсе обследовать, вернуться сюда и уйти незамеченной, не через одну, так черездругую комнату.

Марина принялась ощупывать стены, отыскивая коридор кпотайной лестнице, да так и замерла. Тьма-тьмущая! И разве отыщет она ход, покоторому шла в непроглядной темноте? А вдруг тут десяток потайных коридоров? Впрошлый-то раз ее вел Макбет… Марина на всякий случай покискискала, но то ликот был далеко, то ли перестал понимать русский язык – не отозвался. Идтипредстояло одной. Или… не идти?

Девушка зажмурилась, отчаянно ища решение, и тут же ейпредставилось, как она сворачивает не на том повороте, спускается не по тойлестнице, протискивается не в тот лаз – и уже не в силах более найти обратногопути, и бродит по бесконечному темному лабиринту, минуя спасительный выход, окотором не имеет представления, мечется, падает без сил… И умирает в концеконцов от голода, жажды, отчаяния, и ее исчезновение навеки остается загадкой длявсех, подобно исчезновению злополучного сэра Брайана. Едва ли Десмонд будет поней убиваться, быстро позабудет и женится на какой-нибудь благородной даме,которая станет снисходительно смотреть на его шалости с горничными. На той жеДжессике, в конце концов! Да, он вполне может жениться на милой, хорошенькойДжессике… если его не постигнет та же участь, что и Алистера.

Неизвестно, какое чувство, ревность или страх за Десмонда,оказалось подобным стреле, однако Марине словно сердце пронзило. Она вернуласьв комнату Джессики, поставила доски на место, а потом выскочила в коридор ипонеслась прочь.

Нет, в башню она будет искать другой путь. Можно попытатьсярасковырять доски на окне в галерее или расспросить у Глэдис, где хранятсяключи от башни. Она что-нибудь да придумает! Но потом. А пока она не сможетвздохнуть спокойно, если не увидит хотя бы издали Десмонда (он поехал,очевидно, по сельскохозяйственным угодьям) и не убедится, что с ним все впорядке.

Надо переодеться в красивую синюю амазонку (карман в ней ужепочинен) и отправиться покататься верхом по той дороге, по которой обычно ездитДесмонд. Они встретятся…. совершенно случайно, разумеется. Пусть Хьюго оседлаетдругого коня, не вороного – ничто не должно напоминать Десмонду о том печальномдне, когда Марина была в черной амазонке на черном коне и на черном же коневезли Агнесс в черном рубище.

Хьюго! Несмотря на тревогу, Марина ощутила необычайноеволнение, как всегда при мысли о конюхе. Вспомнила давнюю сцену в конюшне, и ейвдруг стало жарко. Вдруг Хьюго решил, что она погубила Агнесс из ревности кнему? Точно так же думает Десмонд. Эти двое мужчин похожи не только тем, чтоволнуют женское естество Марины. Оба они, и лорд и конюх, уверены в собственнойнеотразимости, в праве поступать со всякой женщиной, будь то леди или служанка,как им заблагорассудится. Пусть только Хьюго посмеет обойтись с нейнепочтительно, она ему покажет, какова русская княжна!

Марина прижала руки к сердцу. Отчего оно так колотится? Ипочему каждое слово, которое приходит ей в голову, кажется до неприличиядвусмысленным? Девушке захотелось поскорее увидеть Хьюго, и она решила нетратить время на переодевание, а отправиться кататься как есть. А что? На нейочаровательное серое платье, такое скромное, что способно охладить любогонахала. Правда, декольте довольно глубокое, в нем даже зябко, потому Марина инакинула шаль.

Она положила ладонь на тонкий кашемир, и тут за ее спинойзловещий голос прокаркал:

– В чем это ваши пальцы, леди Элинор? Неужели в крови?

Марина взвизгнула так, что у нее засаднило в горле.Обернулась, готовая прибить шутника на месте, – и отступила в бессильнойярости: перед ней стояла главная невеста Макколов в своем обычном наряде,однако без слез на глазах.

– Ох, простите! Я не хотела вас напугать! – замахала таручками и, очень ловко поймав запачканный палец Марины, потащила его ближе кглазам. Затем леди Урсула разочарованно вздохнула: – Нет, не кровь.

– Вы, я вижу, огорчены? – не без ехидства откликнуласьМарина. – А почему, позвольте спросить, с моих рук должна капать кровь?

– Ну, после того, как вы погубили фею лесного озера… –туманно начала Урсула.

Ее бледно-голубые глаза были на диво ясными, и Маринапоняла, что старая дама ничуть не безумнее ее самой. Во всяком случае, сейчас.

– Да бог с ними, с руками, – нетерпеливо сказала Марина. – Ис феей тоже. Вы мне лучше скажите, где Гвендолин? Куда она пропала после тойстрашной ночи?

– Кто? – хлопнула ресницами Урсула, но Марину уже было неостановить.

– Гвен-до-лин, – произнесла раздельно, негромко.

– Ах вот, значит, как ее звали! – оживилась старая леди.

– Кого? – настало время озадачиться Марине.