Но тут в их отношения влезла Светлана. Жанне она сразу не понравилась, было очевидно, что эта женщина пытается задурить Арине голову. Как только Жанна увидела Светланины фотографии у Арины на странице, сразу поняла, что та навязывает ее дочери свой стандарт красоты. Пытается вытащить из нее то, что девочке совершенно чуждо.

И Арина стала колючая, гадкая. Жанна узнавала в ней себя в детстве. Непроницаемое лицо, чтобы скрыть настоящие эмоции, не смотрит в глаза, убегает, врет.

Самым обидным было то, что все это должно быть направлено против Светланы, а выливалось на нее, Жанну.

А тут еще и самый омерзительный призрак прошлого вылез.

Когда Лазуркин начал Жанну шантажировать, она считала, что удивить ее уже невозможно. К своим тридцати девяти годам она точно знала – все мужики сволочи. Им нельзя доверять, их можно только использовать, а потом вычеркивать из жизни. Если мужик может сделать гадость – сделает. Если не делает, значит, ты чего-то не знаешь.

Она и Арине всегда это объясняла, буквально с детского сада, и Арина всегда ее слушала, но сейчас все делала назло. Притащила домой Тихона. Его только по неопытности можно принять за гея, очевидно же, что у мальчика с ориентацией все традиционно!

Так плохо Жанне не было еще никогда. Да, жизнь ее не была легкой, ее предавали и бросали, но сейчас под угрозой стояли самые дорогие в ее жизни отношения.

Эта сволочь Лазуркин появился именно тогда, когда Жанна очень уязвима, когда Арина и так ей не верит. И если сейчас вывалить на нее всю правду, Жанна ее потеряет. Какая пятнадцатилетняя девочка простит маме, что та спала с несколькими мужчинами? Это невозможно понять в пятнадцать лет! И невозможно оправдать!

После Арининого побега Жанна перестала спать, перестала есть и вообще перестала быть живой. Самым обидным было то, что Арина этого не замечала. Мама для нее словно исчезла, хоть много лет была лучшим другом. И Жанну душила дикая обида. Как же так! Да, к пятнадцати годам она тоже не рассказывала маме ничего. Но у нее же совершенно другая история, у них с Ариной должно быть все наоборот!

Жанна на полном серьезе обдумывала способ убить Лазуркина. Быстро опомнилась, потому что поняла, что не сможет этого сделать, и сама себя испугалась.

Глядя на его мерзкую ухмыляющуюся харю, в его свинячьи бегающие глазки, она понимала, что убить не сможет. Но когда она наорала на него в машине, когда сказала, что кастрирует, он испугался. И это было хоть слабое, но облегчение.

А потом Жанна пришла домой и поняла, что все равно это не жизнь. Невозможно каждый миг ждать, что эта гнида выпрыгнет из-за угла и вывалит правду. Невозможно всю жизнь бояться.

И рассказала все Арине, не приходя в сознание.

А когда договорила, случилось чудо – раздался звонок в дверь. И первый раз в ее жизни хоть один мужчина появился вовремя.

2026

У Насти зазвонил телефон.

– Ну вот, раз в жизни вовремя, – сказала она. – Да, Паш. Нет, Паша, не хорошо. А ты что хотел? Чтобы я была счастлива тут одна? Я не знаю, где мама, она не отвечает. Да, прикинь. Взяла и уехала вчера. Ой, я не знаю, тут, короче, просто ад был сегодня, Фекла орала пять часов, я чуть… Да нормально с ней все! А про меня не хочешь спросить? Спит. Зачем врача? Вот приедешь и вызывай! Слушай, если тебе так важно, приезжай и сиди с ней сам! Умные все такие советы давать!

Жанна в третий раз выслушала историю несчастной, всеми покинутой молодой матери. И да, правы были историки, теперь это воспринималось как фарс.

«Может быть, и мне стоит кому-нибудь рассказать свою жизнь, – подумала Жанна, – может быть, и моя история со стороны покажется смешной и нелепой? И кто-то будет, как я сейчас, сидеть и мысленно издеваться, думая, что я просто избалованная дурочка?»

2022

Три года прошло с той истории.

Нет, они с Ариной не стали врагами. Войны не было. Но дочка с тех пор ни разу не залезла маме на ручки, не уткнулась в нее носом. Общалась вежливо, но односложно.

С горя Жанна решила пойти работать в офис. Все-таки какие-то люди. Поначалу было немного дико – работать не по настроению, а по графику, но человек ко всему привыкает. Постепенно Жанна стала получать кайф: да, теперь у нее было рабочее время, но зато появилось и нерабочее! И выходные. И даже отпуск!

В репроцентре работали люди раза в два моложе Жанны, к ней пытались обращаться на «вы», но после первого же корпоратива, когда она показала танцевальный мастер-класс, все наладилось. Появились подружки. Несколько ретивых юношей попытались подкатить, получили вежливый отлуп – и откатились почти без обид.

Арина жила параллельной жизнью. Жанна боялась, что дочь потянется к театру, а то и – тьфу-тьфу-тьфу – к балету (хотя в ее возрасте было уже поздновато идти в балерины). Но ничего, обошлось. Ее стремный дружок Тихон после девятого класса ушел в колледж искусств и больше в их квартире не появлялся.

Когда начался выпускной год, Арина заявила, что пойдет в иняз. Жанна выдохнула и побежала искать соответствующих репетиторов.

В общем, жизнь катилась по ровным рельсам почти без стыков. Так, легкие вибрации – поступление на переводческий факультет, празднование восемнадцатилетия, первая сессия. Что у дочери происходит в личной жизни, Жанна не представляла. Кто-то у Арины, безусловно, был. Несколько раз в неделю дочка возвращалась усталая, но счастливая, лезла в душ и засыпала без ужина. Жанна ограничилась лекцией о мерах безопасности и просьбой обязательно позвонить, если Арина собирается остаться где-то на ночь.

Последняя просьба почему-то заставила Арину хихикать.

– Уверяю, мамочка, – сказала она, – ночевать я буду только дома!

Словом, Жанна пришла к выводу, что жизнь у нее нормальная. Бывает куда хуже.

Но однажды на работе ей стало нехорошо, прихватило сердце. Перепуганные сослуживцы порывались вызвать скорую, но Жанна упросила ограничиться корвалолом и доставкой ее домой.

Открыла дверь и замерла на пороге. Из комнаты Арины доносился голос дочери. Она болтала с кем-то по-английски. Слов Жанна не разбирала, но тон у дочки был… Давно она от Арины не слышала такой жизнерадостности. Жанна малодушно не выдала себя, ей мучительно захотелось узнать, с кем Арина так весело общается.

И тут до нее долетело «грэнни». Это слово Жанна знала.

«Бабушка».

«Спокойно, – приказала себе Жанна, – мало ли о какой бабушке речь».

Но тут она услышала ответ. Голос был слегка искажен колонками ноутбука, но Жанна его сразу узнала.

– Аринка, хватит! – сказала Жаннина мама. – А то я вообще родную речь забуду! Я все-таки не советую лететь через Шарль де Голль. У французов такой бардак, а у тебя стык всего два часа!

Жанна тихо-тихо прикрыла дверь и выскочила на лестничную площадку.