Это глубокое заблуждение. Идеальный мужчина есть. Нужнотолько в это верить и научиться ждать встречи.

Меня переполняло чувство любви и благодарности Юрию. Я невыдержала и набрала его номер по сотовому.

— Привет. Я хотела тебе сказать, что я очень сильнотебя люблю.

Не дожидаясь ответа, я нажала на кнопку и спрятала телефон всумочку. Зачем ждать ответа, если я знаю его заранее!

Расплатившись за покупки, я переложила продукты в пакеты инаправилась к машине. Рядом с моей машиной стояла Мила и смотрела каким-топотерянным взглядом. Она была неимоверно бледна, ее лихорадило.

— Что случилось? Почему ты не позвонила мне на сотовыйи не сказала, что ждешь меня? — Я не могла скрыть тревоги и заглянулаподруге в глаза.

— Я здесь случайно… Просто ехала на такси, смотрю, твоямашина…

Мила уткнулась мне в грудь и громко расплакалась.

— Мил, ты что?! Что случилось-то, говори, не томи…

— Вика, у тебя сейчас родители где?

— Как где? В Москве.

— Значит, домик в Ялте пуст?

— Пуст.

— Можно я там пару недель поживу?

— А почему?

— Так ты скажи, можно или нет?

— Можно, конечно. Давай сядем в машину, расскажешь, чтослучилось.

Я побросала покупки в багажник и села рядом с Милой.

— Машина у тебя хорошая. Новая. Какая марка? —неожиданно спросила она.

— Хонда. Мне Юрьевич ее подарил.

— Хороший у тебя Юрьевич, — всхлипнула Мила,вытирая слезы.

— Не жалуюсь. Был бы плохой, я бы замуж за него непошла.

— Они все поначалу хорошие, когда спят зубами к стенке. Тыкогда за Челнокова шла, почем знала, хороший он или плохой!

— Нашла, что сравнивать. Челноков мизинца моегоЮрьевича не стоил.

— Значит, говоришь, Юрьевич у тебя хороший?

— Он не просто хороший, он замечательный! —запальчиво воскликнула я.

— А вот у меня Вадим — дерьмо порядочное.

— Ты что, с мужем поругалась? — немногоуспокоилась я. — Велика беда! Как поругалась, так и помиришься.

— Понимаешь, не могу я с ним больше жить. Хоть убей, немогу.

— Вот это новость! — Я присвистнула. — Мнеказалось, что вы неплохо ладите.

— Это только кажется. Ни черта мы не ладим. Ни черта! УВадима есть женщина.

— Какая еще женщина?!

Мила изменилась в лице и скомкала заплаканный носовойплаток.

— Обыкновенная женщина. Ты так на меня смотришь, будтоне знаешь, что у многих мужчин бывают женщины на стороне.

— У моего Юрьевича нет никого, — решительнозамотала я головой.

— Я за тебя очень рада. Ты своего Челнокова вспомни. Онже трахал все, что шевелится.

— Да не хочу я его вспоминать! — Я перевела дыханиеи вытерла выступивший на лбу пот. — Господи, а я-то думала, что у тебяслучилось что-то серьезное.

— Куда уже серьезнее! — Мила горько заплакала. Япритянула ее к себе и стала гладить по голове.

— Успокойся, глупенькая. Успокойся. Ведь мы с тобой вкаких только передрягах не были. Такое пережили… Нас жизнь закалила. Нам стобой уже ничего не страшно. Нашла, из-за чего реветь. Подумаешь, женщина. Нувсе мужики когда-то гуляют, никуда от этого не денешься. Погуляет, перебеситсяи вернется. Живет-то он в конце концов с тобой. А если ты думаешь, что он уйдетот тебя навсегда, то это ерунда. Ты только не паникуй и не устраивай емуникаких истерик. Нашла, из-за чего расстраиваться. Неприятно, конечно, больно,но это жизнь. Мила слегка отстранилась и прошептала, словно в бреду:

— А что бы сделала ты, если бы твой Юрьевич загулял?

— Не знаю. Я над этим не думала. Мне кажется, я быпросто умерла.

— А я вот не умерла.

Глаза Милы стали какими-то стеклянными, взглядбессмысленным, будто она лишилась рассудка. Она смотрела мимо меня и говорилачужим, срывающимся голосом:

— Знаешь, я уже давно подозревала о ее существовании,но я не думала, что у него это серьезно. Он стал совсем чужим. И даже когда ондома, я понимаю, что мысленно он с ней, с этой невидимой соперницей… Наша с нимсемейная жизнь стала ему в тягость. В последнее время я начала себя чувствоватьсамой настоящей обузой. Видела, как он мучается, страшно было смотреть на егораздвоение. Я старалась окружить его вниманием и нежной заботой. Я вскакивалаза полночь с постели, чтобы разогреть уже давно остывший ужин загулявшемусупругу. Прятала заплаканные глаза и встречала Вадима с улыбкой… Как тяжело этодавалось! Но мне хотелось, чтобы он расслаблялся только со мной и мои стараниявзяли верх над чарами его любовницы. Он не обращал на это внимания. Он совсемодурел от темперамента любовницы. Однажды он пришел изрядно подвыпивший исказал, что любит другую женщину. Мне стало плохо, жизнь в одночасье потерялавсякий смысл. Он остался со мной. Я не знаю почему. Может, из-за жалости, аможет, из-за чувства долга. Но только не из-за любви… Это точно.

Мила достала из сумочки сигарету и жадно закурила.

— Ты же не куришь! — удивилась я.

— От такой жизни не только закуришь, но и запьешь.

— Подожди, без паники. Из любой ситуации естьвыход, — произнесла я решительным голосом. — Он же не дурак,перебесится и успокоится. Вадим — не конченый подлец, проста он временнопотерял голову. Нужно выждать, ваша с ним любовь обязательно вернется. Яуверена, ему тоже трудно, он сам мучается. Ведь ты его тыл, его опора, егонадежда. Все, что ожидает его с той, другой, совершенно новое и совсемнеизвестное. Это новое его очень сильно манит и одновременно страшит. Ты должнапотерпеть. Главное — терпение и время. Твой неверный муж вернется.

Мила как-то недобро усмехнулась и смахнула слезы.

— Я еще не все рассказала. У тебя уж больно просто всеполучается. Ты не поняла самого главного. Я без Вадима жить не смогу. Просто несмогу и все… В общем, когда он очередной раз к своей шлюхе поехал, я совсем незнала, куда себя деть. Думаю, пойду хоть немного прогуляюсь. Настроение —паршивее не бывает. Хоть волком вой. Зашла на рынок. Смотрю, бабулька стоит. Ядумала, она милостыню просит, хотела ей полную ладонь мелочи насыпать, а она,оказывается, таблетками торгует.

— Какими еще таблетками?