Она кивнула на валявшуюся полупустую бутылку колы.

— Это та бутылка, про которую я тебе рассказывала.

Я подняла бутылку, открыла крышку и попыталась понюхать.

— У этих капсул нет запаха. Как у клофелина. Ни запаха,ни вкуса;

— Как называются эти капсулы?

— Не знаю.

— Как же ты их так покупала, что даже названия незнаешь?

— Мне до названия не было дела. Мне был важенрезультат. Неожиданно Мила метнулась ко мне и выхватила бутылку. Почувствовавопасность, я что есть силы, ударила ее по рукам, подхватила бутылку и быстровылила ее содержимое на землю.

— Ты что, совсем дура?! — истерично закричала я.

— Надо было мне следом за ней выпить. Просто выпить илечь рядом… Надо, чтобы нас двоих обнаружили… Надо, чтобы моему мужу показалидва трупа… Два молодых, красивых трупа… Две женщины, которым он пудрил мозги… —Мила лепетала, словно в бреду.

Я схватила подругу за руку и потащила к машине.

— Поехали. Видишь, нет никого. Наша совесть чиста!

Буквально затащив плачущую Милу в машину, я пристегнула ееремнем безопасности.

— Это на всякий случай. Чтобы не дергалась, —примирительно сказала я.

Но то, что произошло дальше, не поддается описанию. Милагромко ревела, рвалась, стучала ногами, раскачивалась из стороны в сторону.

— Хорош реветь! Достала! — вырвалось уменя. — Раньше надо было думать. Ты же видела, что там никого нет. Нитрупа и ни отравленной любовницы!

Мила явно не желала меня слушать и не обращала на моигромкие речи никакого внимания. Поняв, что живыми нам до дому не доехать, яостановилась у первого попавшегося кафе и купила бутылку водки и какую-тонехитрую закуску.

Усадив подругу за столик, налила рюмку до самых краев игромко скомандовала:

— Пей!

Мила моментально успокоилась и растерянно посмотрела нарюмку.

— Пей, я кому сказала!

— Я водку пить не умею, — жалобно простонала она.

— Сейчас не до шику. Пей, что дают. Водка тебяуспокоит.

— Но почему именно водку? — взмолилась подруга.

— Не вином же тебе раны залечивать…

— Может, виски или бренди.

— Тут нет ни черта. Пей водку!

Мила беспомощно кивнула и осушила рюмку до дна. Уговоривполбутылки водки, она подперла пьяную голову руками и стала жаловаться насудьбу:

— Викуля, ну почему мужики гуляют? Чего им не хватает?!

— Не знаю. Наверно, для мужчины секс и любовь — совсемразные вещи. Когда я жила с Челноковым, то думала, что если мужик гуляет, этоеще не самое главное. Главное, чтобы он заботился, был опорой семьи. Я знала,что он волочился за любой юбкой, и терпела. Мужику нужен секс, от этого никудане денешься.

— Получается, что в семье ему совсем недостаточносекса?

— Получается, так. Наверно, со временем семейный сексприедается, похоть берет свое.

Мила выпила еще рюмку.

— Ты бы хоть немного закусывала.

— К черту! Ты же хотела, чтобы я напилась, вот я это исделала. Господи, откуда берется такая несправедливость! Я любила его, хранилаверность, а он извалял меня в дерьме… Наплевал на все.

— Он просто увлекся другой женщиной.

— А ты считаешь, что это не наплевательство?! Я же неувлеклась другим мужчиной… Ведь выйдя за него замуж, я отказалась от многого.Мне мог выпасть более крупный выигрыш. Я могла встретить какого-нибудь столстым кошельком, не думать о быте, не знать, что такое ишачить, носила бытуфли за двести долларов, дорогую одежду. Но я влюбилась как ненормальная и немогла думать ни о ком другом. Полюбила и все… Деньги, быт — это не главное…Главное — чтобы любимый человек был рядом. Наверно, я поплатилась за своииллюзии. Наверно, надо быть хоть немного корыстной и любить мужика за что-то, ане за то, что он есть. Тогда и все измены будут переноситься легче. Когдазнаешь, ради чего с ним живешь, ради чего терпишь…

На улице совсем стемнело.

— Давай поднимайся, — сказала я. — И запомни—ничего не было. Тебе все приснилось. Ты никого не травила. Ты вообще не зналао том, что у твоего мужа была любовница. С Вадимом себя веди как раньше.Смотри, не проколись. Теперь все зависит от тебя, от твоего поведения. Тыдолжна быть спокойной и мудрой. Забудь обо всем на свете.

Мила замотала головой и, наклонившись, уперлась подбородкомв стол.

— Я домой не поеду.

— Как это? — опешила я.

— Так это. Не поеду и все.

— А Вадим?

— Пошел он к черту, этот Вадим. Я его даже видеть нехочу.

— Ничего с тобой не случится, посмотришь. Ты когда еголюбовницу травила, от нее глаз не отворачивала. Я же тебе сказала, чтобы тыделала вид, что ничего не случилось. Бог даст, все обойдется. Но если она иумерла, ты должна делать вид, что не имеешь к этому никакого отношения.

Мила слегка приподнялась.

— Довези меня до вокзала. Я поеду в Ялту и отсижусь втвоем домике. Все убийцы после совершения преступления где-нибудь отсиживаются.

— Не говори ерунды. А как же Вадим?

— Я ему из Ялты позвоню. Скажу, что плохо себячувствовала, и решила уехать на несколько дней. Я о нем уже черт знает скольковремени переживаю, так пусть теперь он обо мне побеспокоится.

— Ты просто пьяна. Не пори горячку. Своим отъездом тытолько вызовешь ненужные подозрения.

Не обращая внимания на недовольство подруги, я почти волокоми потащила ее к машине. Пьяная Милка несколько раз падала, при этом возмущенноразмахивала руками.

— Это что же за жизнь такая собачья пошла?! И откудатолько такие бабы берутся?! Видят, что мужик женат, что у него семья, но все женоровят его в койку затащить! Проститутки, одним словом. Это же как себя надоне уважать, чтобы собирать объедки с чужого стола?! Я бы таких баб не толькотравила, но и отстреливала… Это же как воровство. За это статью давать надо.Статью за вторжение в чужую частную жизнь… Ведь можно же свободного мужиканайти, не всех же еще разобрали…

Доставив подругу домой, я помогла ей раздеться и уложила впостель.