— Уже поздно, а Вадима нет, — сказала я.

— Он всегда приходит ночью, — пробормотала Мила.

— Ты закрывай глаза, постарайся уснуть. И помни обо всем,о чем мы с тобой говорили.

— Как я могу уснуть в таком состоянии?

— После водки ты должна спать без задних ног.

— Голова кружится, — Милка тихо застонала.

— Оно и понятно — столько выпить!

Вскоре послышалось мирное посапывание. Заботливо укрывподругу одеялом, я немного постояла и направилась к выходу. В это время вквартиру вошел Вадим. Наигранно улыбнувшись, я постаралась унять дрожь вколенях и сделала приветливое выражение лица.

— Привет. А я уже уходить собралась, — начала былоя, но сразу замолчала.

Вадим был ужасно расстроенным и даже не пытался этогоскрыть.

— У тебя что-то случилось?

— Да так, небольшие неприятности.

— Ты уверен, что небольшие?

— Думаю, что да.

— На тебе лица нет. Такой бледный…

— На работе проблемы. А где моя жена?

— Спит.

— Как это спит?

— Она немного выпила. Я привезла ее домой и уложиласпать.

— А ты почему трезвая?

— Потому что я за рулем.

Вадим усмехнулся, прошел на кухню и сел.

— Ты хочешь сказать, что моя жена стала пить в гордомодиночестве?

— Она не стала пить. Она просто выпила. Можно подумать,ты никогда не выпивал.

— Один — нет.

Я посмотрела на часы и развела руками.

— Ладно, мне пора ехать. Не буди ее. Пусть хорошеньковыспится.

Вадим закурил, подошел к окну и присел на подоконник.

— Милка наверно тебе жаловалась на меня? —неожиданно спросил он.

— А почему она должна на тебя жаловаться?

— Ну вы же лучшие подруги. У вас есть какие-то тайны.

— Мы своих мужей никогда не обсуждаем. — Вадимусмехнулся и затянулся глубокой затяжкой.

— Так уж и не обсуждаете! Я просто уверен, что вы мневсе косточки перемыли.

Я почувствовала, как меня охватывает сумасшедший гнев,готовый вот-вот вырваться наружу. Мне было жалко пьяную Милку, которая пошла напреступление от собственной беспомощности и жуткого отчаяния, жалко еесоперницу, которая, возможно, поплатилась жизнью. И все это из-за мужчины,который играл судьбами двух близких женщин. Метнув в сторону Милкиного супругазлой взгляд, я раздраженно проговорила:

— Ходят слухи, что тебя семейная жизнь не устраивает.Гулять-то ведь тоже умеючи надо. А не можешь — не берись.

— Я так и знал, что Милка что-то напела. Не зря онасегодня так нажралась.

— Нажралась потому, что ты ее до этого довел. Ты хотьвидел, как другие мужики гуляют?! Тихо, мирно. Для семьи совсем незаметно. А тычто творишь?! Ты посмотри, до чего ты жену-то довел!

Вадим ударил кулаком о стену и с отчаянием произнес:

— Ты меня жить не учи! Мне самому хреново. Я знаю, чтовиноват перед Милкой. Влюбился я, понимаешь, влюбился…

— Как влюбился, так и разлюбишься. Когда-то ты Милкулюбил и, если я не ошибаюсь, очень сильно.

— А я разве сказал, что теперь ее не люблю? Простосейчас я люблю ее как друга, но не как женщину. Это совсем другое, понимаешь?

— Не понимаю. Ты забыл, что твоя жена в первую очередьженщина и относиться к ней надо подобающим образом!

Вадим встал и нервно заходил по кухне.

— Вика, я же тебе сказал, что мне сейчас тоже нелегко.Я, может, больше Милки мучаюсь. Она напилась да спать завалилась, вот и все еемучения. А у меня теперь целую ночь голова кругом идти будет.

— А с чего это у тебя голова будет кругом идти? —насторожилась я. — С любовницей сегодня встретиться не получилось?Наверно, именно поэтому ты сегодня так рано домой пришел.

Вадим снова присел на подоконник и бессильно опустил руки.Было видно, что он очень страдает. В этой игре, где были трое, страдали все.Страдал неверный муж, страдала измученная ревностью жена, страдала уставшая отбесперспективности отношений любовница.

Губы Вадима заметно дрожали. Вадим не был подлецом. Онвместе с Милкой создавал иллюзию примерной пары, на которую многие смотрели снескрываемой завистью. Теперь это была своеобразная игра в счастливый брак, гдеодна исполняла роль жены, а другой мужа. Они старались изо всех сил, насколькоэто было возможно. В последнее время Вадим как мог баловал Милку, покупал ейкассеты с новыми фильмами, водил в кафе, но всегда, даже когда они занималисьлюбовью, Милка чувствовала, что они не одни, что в его душе, в его мыслях и вего сердце — та, другая. Она устала от ощущения, что каждую минуту кто-то дышитей в спину. Вадим тоже был измучен двойственностью положения. Он не могрешиться оставить жену и не мог отказаться от праздника необузданных страстей,который ждал его у любовницы. Все зашло в беспросветный тупик.

Неожиданно раздался глухой щелчок, и тело Вадима сталомедленно оседать на пол. Коснувшись головой батареи, он посмотрел на меняничего непонимающими глазами.

— Вика, что это? — прошептал он чужим глухимголосом.

Я бросилась к нему и увидела, что из его открытого рта шлипенистые пузыри.

— Вадим, что с тобой?! Тебе плохо?

— Мне больно. Такая острая боль по всему телу. Ты дажене представляешь, как мне больно…

— Это что, сердце? Плохо с сердцем?!

— Не знаю…

Он склонился вперед, и я увидела, что вся его спина залитакровью. Я перевела взгляд на окно, в нем виднелась небольшая дырочка.

— Бог мой, Вадим, в тебя стреляли! — проговорилая, словно в бреду.

— Кто? — еле слышно спросил он.

— Не знаю. Обычно стреляет кто-то из врагов.

— У меня никогда не было врагов. Никогда. Опомнившись,я бросилась к телефону, чтобы вызвать «скорую помощь». Затем помогла Вадимулечь на пол, подложила под голову подушку.