Карл Гёрделер перед гитлеровским трибуналом

Музыкальный уголок

В квартире Шварца поселились другие люди, и он никогда больше не бывал в доме на Фридрихштрассе, где прошла вся его предшествующая жизнь.

* * *

С тех пор как у меня появилась фисгармония, прошло уже много лет. Иногда, последнее время это бывает редко, я сажусь перед ней на высокий стул, поднимаю плоскую крышку с резными краями, кладу руки на клавиши. И звучат в моей московской квартире торжественные и печальные мелодии, напоминающие о том, что все сегодняшнее временно и только прошлое вечно. Как музыка могучего короля инструментов – органа, как вечные истины Священного Писания, как псалом тридцать седьмой Псалтыри, переложенный на мелодию старого латинского песнопения:

«Не оставь меня, Господи!»

Копать саперной лопаткой спрессованную кирпичную пыль вперемежку с обломками было очень трудно. Но место, где мы с Володей наметили провести первые «раскопки», показалось настолько привлекательным и перспективным, что мы не чувствовали усталости.

Две высокие каменные стены, сходившиеся под углом, были частью какого-то помещения. Кое-где виднелись остатки старых изразцовых плиток, некогда украшавших, по-видимому, стены этого зала.

Ярко светило солнце. В воздухе стояла приятная свежесть, которая бывает в этих краях только ранней весной. Весело чирикали воробьи. Радостно и свободно было на душе.

Среда, 22 марта 1967 года. Мы с моим школьным другом Володей Черным всего несколько часов назад приехали в Калининград для того, чтобы провести в этом удивительном городе несколько дней. Как известно, школьные каникулы в конце марта продолжаются всего неделю, и за это время мы намеревались успеть многое. Во-первых, осмотреть руины Королевского замка и Кафедрального собора. Во-вторых, побывать где-нибудь за городом, лучше всего в каком-нибудь полуразрушенном имении или форте. Ну и, наконец, отыскать что-нибудь интересное. Если уж не саму Янтарную комнату, то хотя бы какие-нибудь спрятанные ценности Третьего рейха.

Мы с Володей Черным перед поездкой. 1967 год

Руины замка

И вот мы с Володей взобрались на второй этаж зловещих руин бывшего Королевского замка в самом центре города и приступили к осмотру.

Место это показалось интересным потому, что рухнувшие сверху перекрытия и обломки образовали в самом углу большой завал. А там могло, по нашему разумению, что-то быть. Сделав несколько шагов, Володя нагнулся и поднял какой-то предмет.

– Посмотри-ка, немецкая. – И он, протянув мне руку, разжал ладонь. На ней лежала проржавленная винтовочная гильза. Иссеченная бугорками ржавчины, сдавленная в узком месте, она еще хранила надпись на ободке капсюля: «42».

– Давай поищем еще, – предложил я.

Мы прошли вдоль стены и нашли еще несколько гильз и даже один осколок мины с рваными краями и сохранившейся резьбой на вогнутой стороне.

Решение созрело быстро. В моей сумке лежала небольшая саперная лопатка с укороченной ручкой. Взяли мы ее на всякий случай, естественно, обуреваемые страстью найти какой-нибудь клад. Найденные гильзы и осколок, лежащие прямо на поверхности, наводили на мысль, что под обломками у стены может обнаружиться что-то более интересное. Осмотревшись и убедившись, что вокруг никого нет, мы приступили к тому, против чего многократно предупреждали нас родители, запрещая вести какие-либо «раскопки».

Копать было тяжело. Под лопатой скрежетало слежавшееся кирпичное крошево, попадались большие осколки кирпичей и даже целые, которые приходилось выбирать руками. Через несколько минут в руках у Володи лежали штук пять гильз и кусок телефонного провода.

Сделав несколько взмахов лопатой, вгрызающейся в столь неподходящей для нее грунт, мы услышали характерный металлический скрежет: на дне небольшой осыпающейся ямки что-то темнело. Мы переглянулись. Наслышавшиеся рассказов о том, как до сих пор люди гибнут от оставшихся в земле снарядов и мин, мы решили принять все меры предосторожности. Хотя что мы могли всерьез знать об этом!

Осторожно действуя рукой, я провел по ржавой поверхности металлического предмета, расчищая его от кирпичной крошки. Прошло еще несколько томительных минут, и, наконец, я ухватился за торчащий кусок металла, потянул его на себя. К нашему полному изумлению, у меня в руке оказался… пистолет. В нем, ржавом, с забитым землей дулом, мы сразу же узнали известный по многочисленным кинофильмам о войне немецкий «парабеллум», личное оружие офицеров гитлеровской армии.

Здесь мы нашли «парабеллум» и документы

С опаской, озираясь по сторонам (не видел ли кто?), я быстро запихнул пистолет в спортивную сумку. Надо бы остановиться, но мы, дрожа от предвкушения найти еще что-нибудь, принялись лихорадочно раскапывать яму дальше, выбрасывая из нее кирпичи. Спустя несколько минут наши находки дополнились магазином с патронами, несколькими гильзами и каким-то непонятным предметом в форме небольшой плитки из дерева. Я расчистил его, несколько раз стукнул им по кирпичу, сбивая с него налет грязи, помял в руках и ощутил его мягкую, слегка гнущуюся поверхность. Вдруг плитка развалилась, распавшись на две равные части, как два плотных листа картона, слежавшиеся друг с другом, и мы поняли, что перед нами полуистлевший кожаный бумажник.