– Хенке, вы ранены?

– Ничего, господин обер-лейтенант, я дотяну до поворота. А там…

За порывами несущегося навстречу ветра Рудольф не расслышал, что сказал ефрейтор. Проехав с полкилометра, они остановились. Рудольф достал индивидуальный пакет из коляски и, с трудом засучив рукав шинели, сделал ефрейтору перевязку, туго затянув бинтом кровоточащую рану. Хенке заметно побледнел и уже не мог вести дальше мотоцикл. Рудольфу пришлось поменяться с ним местами и сесть самому за руль.

– Держитесь, Хенке! Через десять минут мы будем в городе, и вам окажут помощь квалифицированные врачи.

Мотор взревел, и мотоцикл помчался дальше. Из-за поворота показалась движущаяся навстречу повозка. Брезентовый тент создавал подобие крыши. В повозке Рудольф разглядел женщину с ребенком, сидящую на груде сложенных вещей. Рядом с лошадью шел старик, одетый в пальто с меховым воротником.

Рудольф притормозил, срывающимся голосом прокричал:

– Назад, назад! Туда нельзя, там русские!

Старик, кажется, ничего не понял, безучастно посмотрел на проезжающий мотоцикл и продолжал идти. Метров через сто навстречу попалась еще такая же повозка, потом вторая, третья… И вдруг дорога оказалась буквально запруженной от движущихся навстречу повозок, тележек, людей, несущих на себе и везущих на велосипедах чемоданы, мешки, узлы, портфели, саквояжи. Среди них было много женщин с колясками.

Навстречу стали попадаться автомобили. Подпрыгивая на ухабах, проехал длинный черный автобус с блестящим вытянутым радиатором и никелированными фарами. Сбоку на его корпусе, местами поцарапанном, с облупившейся краской, красовалась надпись «Сила через радость», а под ней три готические буквы «ДАФ» и шестеренка со свастикой посередине. Когда-то этот автобус, по-видимому, служил для экскурсионных целей, принаряженные кёнигсбергские бюргеры разъезжали на нем, обозревая «неописуемые красоты рейха» и восхищаясь руинами замков тевтонских рыцарей. Теперь же через грязные стекла в салоне можно было увидеть скопище людей, тесно сидящих среди груды вещей и прижимающих к себе свои пожитки.

Беженцы на дорогах Восточной Пруссии

Ехать стало трудно. Рудольф то и дело вынужден был сворачивать на обочину, рискуя свалиться в канаву. Теперь он уже не кричал, понимая, что обезумевшую от страха толпу ничем уже не остановишь. «Наверное, в городе началась паника», – подумал Крамер.

По обеим сторонам усаженной липами дороги виднелись кирпичные домики под черепичной крышей, длинные сараи, разные хозяйственные постройки. Начался пригород Кёнигсберга. Пробиваясь через дорожную толчею, мотоцикл проехал мимо поселка Кальген[93], через некоторое время впереди появились однообразные домики Шёнбуша. Навстречу все чаще стали попадаться группы солдат с оружием, прошло подразделение фольксштурма: старики и юнцы с фаустпатронами и нарукавными повязками черного цвета, на которых рядом с орлом, сжимающим свастику, пестрела белыми буквами надпись «Дойчер фольксштурм – вермахт». В стороне по заснеженному полю проехало две самоходные артиллерийские установки «Фердинанд» с неуклюже длинной 88-миллиметровой пушкой.

Пробиваясь через вереницы повозок и толпы бегущих из города людей, Рудольф увидел впереди скопление машин. На деревянном щите, установленном неподалеку от развилки дорог, большими буквами было написано: «Стой! Въездной контроль. Крепость Кёнигсберг». У дороги стояло несколько мотоциклов с колясками. Полевые жандармы в касках, с плоскими металлическими бляхами на цепочке, висящими на груди, и с автоматами за спиной сновали в толпе, пытаясь навести порядок, проверяли документы у лиц, казавшихся им чем-либо подозрительными. В стороне несколько солдат без оружия сбились в кучу. Рядом стоял здоровенный жандарм, направив на них дуло автомата. Другой тем временем, облокотившись на коляску мотоцикла, старательно изучал их документы.

Фаустники выдвигаются на позиции. 1945 год

Рудольф подъехал поближе и остановил мотоцикл рядом с опрокинутой фурой, около которой сидел, закутавшись в меховое пальто старик с непокрытой головой. К мотоциклу подбежало сразу двое жандармов.

– Ваши документы, обер-лейте-нант!

На Рудольфа устремился вопрошающий взгляд рослого жандарма. Автомат на изготовку, бляха с орлом зловеще раскачивается на груди. Достав из внутреннего кармана свои документы и документы раненого ефрейтора, сидящего в коляске, Рудольф молча протянул их жандарму. Тот стал внимательно изучать страницу за страницей военный билет, затем другие бумаги.

Рудольф не выдержал, мельком взглянув на оранжевый погон жандарма:

– Старший вахмистр, у меня совсем нет времени для удовлетворения вашей любознательности. Меньше чем в десяти километрах отсюда к заливу прорвались русские, и я должен немедленно быть у коменданта крепости. Кроме того, со мной раненый.

Жандарм испуганно посмотрел на Рудольфа:

– С вашими документами все в порядке, господин обер-лейтенант. Штаб коменданта находится в здании Главной почтовой дирекции недалеко от Адольф-Гитлер-платц. Извините за задержку. Вылавливаем дезертиров и диверсантов из банды генерала Зейдлица. – Посмотрев на сидящего в коляске ефрейтора Хенке, добавил: – А раненого можете доставить в госпиталь по пути в штаб. Он располагается рядом с биржей вблизи моста Грюне-брюкке. Вы, я вижу, уроженец Кёнигсберга, и вам не надо объяснять, как туда добраться. А это точно, что русские прорвались к заливу?

– Точнее не может быть. Мы с ефрейтором еле унесли ноги!