Нутро экипажа пахло шерстью и немного сыростью. Прижавшись лбом к запотевшему окошку, девушка наблюдала за мелькавшими пятнами фонарей, пытаясь угадать, в какой квартал они направляются. Вот и знакомый бульвар, с которым Шарлотта познакомилась, когда искала улицу Шиповника. Выходит, кабаре на холме. Разумно – вряд ли добропорядочные жители потерпели такое соседство. Фаэтон проехал немного по бульвару и свернул на одну из узких улочек, взбиравшихся вверх по холму. Тут девушка потеряла ориентацию в пространстве и целиком доверилась вознице.

Кафе, церквушка, дома с бельевыми веревками между окнами… Все казалось чуточку нереальным в скупом зимнем свете. И чуточку волшебным из-за снежинок. Они лениво сыпались с неба, напоминая о грядущем светлом празднике.

Вот и очередной бульвар, наискось пересекавший холм. Он вел к белокаменному собору, распростершим невидимые руки над этой частью города. Тут снова стало шумно, но публика изменилась. Исчезли чинные компаньонки, дети с гувернантками, благолепные старушки, все чаще попадались смеющиеся парочки, не стеснявшиеся целоваться на людях. А вот и кабаре. Шарлотта заметила его издали по светящейся вывеске. Три бесстыжие девицы задирали юбки, демонстрируя панталоны.

– Это квартал красных фонарей? – наклонившись к Ануш, шепнула девушка.

Так вот куда Ларри отвез господина в новолунье!

– Он по правую руку, – ничуть не смутилась горничная. – Я там часто бывала: сытное место.

Экономка понимающе кивнула. Затуманенные выпивкой и похотью, люди вряд ли заметят вампира.

Ануш приказала остановиться у черного входа:

– Нечего всем видеть, что мы приезжали.

Вложив в ладонь возницы пару монет, горничная постучала в неприметную дверь с зарешеченным окошком. Щелкнула задвижка, и на них уставились чьи-то глаза.

– Кто? – прогремел раскатистый бас.

Его обладатель наверняка мог похвастаться внушительной комплекцией, других в вышибалы не брали.

– Сестры пришли к Жофрею, – не стушевалась Ануш. – Меня ты помнишь, а это кузина. Она только сегодня приехала.

После короткой заминки дверь распахнулась, явив бородача в синих штанах и красной жилетке на волосатое голое тело. Он пристально, подозрительно оглядел сначала на Ануш, затем на Шарлотту и милостиво разрешил:

– Проходите!

Экономка с опаской юркнула мимо мужчины. Он внушал подсознательный ужас. Такой зажмет, кричать бесполезно, свернет шею как цыпленку. Но бородач не тронул, даже не ущипнул. Он потерял к девушкам всякий интерес, стоило им переступить порог.

Ануш уверенно повела спутницу через лабиринт комнат. Сразу видно, она хаживала сюда неоднократно. Шарлотте то и дело приходилось переступать через фрагменты декораций и прочий хлам закулисья. Голова едва не касалась низких потолков, а крохотные комнатки порой с трудом вмещали одного человека. Однако тут жили – на полу валялись матрасы, на самодельных столиках из перевернутых ящиков теснились тарелки с остатками пищи. И ни единого окна. Наконец по узкой лесенке девушки выбрались на сцену, туда, откуда доносились дружный топот ног и лихая мелодия пианиста. Временами все это обрывал хриплый мужской голос, требовавший начать сначала. Он перемежал слова с отборной бранью.

– Жофрей, здравствуйте! – приложив ладони ко рту, чтобы усилить звук, попыталась перекричать общую какофонию Ануш.

Шарлотта же зачарованно рассматривала сцену. Так вон оно какое, кабаре! На деревянных подмостках на фоне задника, изображавшего дворцовые интерьеры, выстроились в два ряда высокие стройные девушки в одном белье. Головы их украшали яркие плюмажи. Танцовщицы, не забывая улыбаться, дружно поднимали ноги, поворачивались к условному зрителю спиной и, наклонившись, зазывно покачивали бедрами. Кружева и атлас оставляли мало простора для фантазии. Девушка отродясь не носила таких и сомневалась, что согласилась бы примерить даже для супруга. Как оказалось, на этом девушки не останавливались и в конце танцевали практически обнаженными.

Залившись краской, Шарлотта отвернулась от сцены и перевела взгляд на Жофрея. Им оказался невысокий, с ребенка, бородатый абсолютно лысый мужчина. Несмотря на рост, он был пропорционально сложен, назвать его карликом язык не поворачивался. И все бы ничего, если бы не лицо. Когда Жофрей обернулся, девушка поняла, почему Ануш просила не пугаться. Один глаз беса был голубым, другой карим. Острый нос венчала бородавка, а рот тонкой ниточкой растянулся до ушей. Вдобавок лицо исказила асимметрия, отчего правая сторона казалась выше левой.

– Не видишь, я занят! – рявкнул Жофрей и, щелкнув кнутом по полу, зыркнул на танцовщиц. – Что встали? Работаем! Кого вы можете соблазнить обычными голыми сиськами? Больше задора, больше желания!

Девушки, с интересом рассматривавшие визитерш, встрепенулись. На сцене появился стул, и каждая по очереди принялась демонстрировать искусство обольщения. Какая жизнь довела их до подобного заведения, заставила за пару пенни торговать добродетелью?

– Это экономка Гийома Боша. – Упрямая Ануш не желала сдаваться и встала между Жофреем и сценой, поневоле завладев его вниманием. – Она просит ему помочь, рассказать об одном человеке. Пара минут, и мы уйдем.

– Гийома Боша, значит… – задумчиво протянул бес и хлопком в ладоши прервал репетицию. – Пошли вон отсюда, жирные коровы! Перерыв десять минут.

Танцовщицы, подхватив с пола корсажи, дружной стайкой устремились за кулисы, радуясь возможности перевести дух. Убедившись, что они ушли, Жофрей кивнул Шарлотте:

– Теперь говори. Я уважаю Гийома, хотя он сторонится нас. Какая у него беда?

Экономка бегло пересказала историю нападения у библиотеки и выразила скромную надежду на помощь. К сожалению, бес ничем не смог ей помочь.

– Вот, если бы на часик позже! Неподалеку одна из наших работает, она могла бы что-то увидеть по дороге домой. Что-нибудь еще?

Девушка описала внешность злодея. Шансы ничтожно малы, примет недостаточно, но вдруг? Не забыла она и о маркизе Лютин – ниточке, связывавшей их с преступником. Бес крепко задумался, почесывая рыжую клочковатую бороду, а потом приказал Ануш принести стопку газет:

– Они там, валяются у рампы.

Шарлотта недоумевала, зачем Жофрею понадобилась старая пресса. Вряд ли имя преступника напечатано на первой полосе. Как она ошибалась!

– Взгляните! – Бес поманил девушку и ткнул крючковатым пальцем в заметку. – Вот ваша Бланш, а вот тот, с кем она крутит любовь. И трость имеется. У меня память отменная, это вы, люди, не обращаете внимания на подобные мелочи.

Дрожащими руками Шарлотта приняла у Жофрея газету и взглянула на нечеткий снимок. Судя по надписи, его сделали в опере, на громкой премьере с примой театра. Женщину девушка узнала сразу. Она стояла с краю снимка, старательно позируя фотографу. Рядом мужчина, но он не подходил под описание: молодой, тонкий, высокий.

– Тот другой, – покачала головой экономка, возвращая газету.