Волчья луна - Ольга Романовская

Это время называют волчьей луной. Мое время. Час, когда рог полумесяца миновал высшую точку и цепляет облака, когда замолкают даже цикады, а прохлада влажной пеленой опускается на землю. Час, когда все живое спит и даже хищник выходит с опаской. Третья стража. Моя стража, потому что я давно не принадлежу себе. Более того, я боюсь себя, поэтому прячусь от людей.

Ночь лишена красок, зато полна звуков и запахов. Я вдыхаю их полной грудью. Вот свежесть реки, приправленная легкой ноткой тины. Вот вечерница. Ее теплый аромат прогоняет меланхолию, и я часто стою над пригорком, поросшим неприметными лиловыми цветами. Призрачного света достаточно, можно различить тончайшие переливы света, капельки вечерней росы на черешках. Неприметные мелкие цветочки – словно антипод смотрящему на них существу. Когда становилось совсем плохо, не помогала даже луна, вечный молчаливый сочувствующий друг, зарывался лицом в манящий аромат, безжалостно уничтожая хрупкую красоту. Мне не привыкать.

Перед глазами, словно вспышка, очередная красивая, стройная, дерзкая. Я мог бы пойти вслед за ней, но моя работа – подавлять желания. Нужно помнить о проклятии, минутная слабость не стоит чьей-то жизни. Да и если злой рок обойдет ее стороной, как потом скрыть мою постыдную тайну? И я делаю то, что должно, чтобы потом ощущать себя… Кем же? Тем, кем я являюсь. От правды не убежишь, ее нужно принять. И умереть с ней, одному, потому что трусливо обрекать на смерть других ради собственного удовольствия или продолжения рода я не собираюсь.

Столько лет… Какая же долгая память! Иногда мне хочется, чтобы она стала короче, чтобы из нее испарились ночи, напоенные несбывшимися мечтами, напрасными надеждами и хрупким спокойствием. Как же я завидую обычным людям! Глупые, они считают баловнем судьбы меня, но разве деньги приносят счастье? Интересно, раскаялся ли мой далекий предок, когда совершил сделку с Дьяволом? Терзалась ли муками совести мать, когда узнала, какой ценой спасла меня от проклятия? Только оно никуда не делось, лишь затаилось до времени.

Мое время – волчья луна, больше ничего моего не существует. Днем я ношу маску, старательно прячу ото всех свое истинное содержимое. Можно было бы, конечно, поступить как мать, безуспешно искавшая спасения у шарлатанов, но всем из нашего рода предстоит завершить свои дни одинаково: в одиночестве, без души и сердца.

Делаю шаг вперед, закрываю глаза.

Маттиола. Она обильно разрослась под ногами, сладким ароматом прогоняя мрак из души. Крохотный клочок земли для маленькой слабости. Непозволительно? Возможно, но палачи часто заводят котят, отчего бы мне не любить цветы?

Тяжко вздохнув, обвожу взглядом вязкую темноту ночи. Наверное, стоило навсегда уйти из мира, принять свою судьбу, но я считаю самоубийство непростительной слабостью. Зато мне дана власть, власть взамен на одиночество. Не так уж плохо, верно? А нелепые желания… Это всего лишь волчья луна, луна Темного мира.

Розберг казался Шарлотте Хэмптон достаточно большим городом, чтобы скрыть свои секреты. Их у нее, несмотря на юный возраст, накопилось немало, но девушка твердо решила похоронить их среди пара и гудков паровозов. Новый мир казался ей непривычным, совсем не походил на мирное течение жизни в родном сонном городке. А тут крикливые носильщики, поезда… Она натерпелась столько страху, пока ехала в вагоне, судорожно прижимая к груди нехитрую поклажу.

Шарлотту сложно было назвать красивой, таких именовали хорошенькими. Невысокая, чуть полноватая в талии, она выделялась из толпы лишь насыщенным голубым цветом глаз. Треугольное личико, тонкие губы, собранные в пучок мышиные волосы – таких девушек десятки, если не сотни. Тем не менее у нее имелись все основания, чтобы надвинуть на лицо глухой капюшон накидки, будто одного капора недостаточно. Или дело в цвете? Яркий, малиновый, он неминуемо привлек бы ненужное внимание, Шарлотта же желала остаться невидимкой.

Вздрогнув от неожиданно резкого паровозного гудка, девушка выронила саквояж, чем изрядно насмешила носильщиков. Загорелые, мускулистые, несмотря на осень, все в клетчатых рубашках и парусиновых штанах, они толпились возле вагонов в ожидании клиентов.

– Вам помочь, мадемуазель? Всего два фунта.

Шарлотта замотала головой и отшатнулась. Два фунта – слишком большая сумма для той, которая ищет жилье и работу. Именно так, Шарлотта приехала в Розберг, второй город империи, не имея за душой ни достаточных сбережений, ни родственников, ни рекомендательного письма, однако она твердо намеривалась выжить. Да и как иначе, если она ускользнула из расставленного на нее силка судьбы.

Подхватив саквояж и поправив выбившиеся из-под капора волосы, девушка решительно зашагала по дебаркадеру. Смешно, но второй – первая касалась размеров города – мыслью в Розберге стало: «Нужно купить шляпку». Решительно никто из встреченных дам не носил того убожества, которое Шарлотта прихватила у сестры. Сама она до холодов ходила простоволосой, обходясь одним капюшоном. Взгляд непроизвольно упал на руки, на перчатки – не слишком ли они старые и дешевые, чтобы проситься в приличный дом? Шарлотта приобрела их на ярмарке пять лет назад. С тех пор гардероб ее несколько вырос, но, несомненно, уступал розбергским нормам. Хотя, имей она возможность упаковать все в чемоданы и картонки… Девушка отогнала призраки прошлого и завертела головой в поисках выхода.

Первым, кто встретил Шарлотту на шумном бульваре у вокзала, стал ветер. Он взметнул юбки, обнажив идеально белое кружево панталон, и улетел дальше, потешаться над другими женщинами, не имевшими средств нанять экипаж. Оправившись от досадного происшествия, Шарлотта в растерянности огляделась. Куда теперь? Она понятия не имела, с чего начать, и бесцельно побрела под тенью облетавших желтых платанов.

Часы на вокзальной башне отмерили два часа дня. Нужно поторопиться, в октябре темнеет рано. Сначала поесть. Шарлотта на собственном опыте знала, чем заканчиваются принятые на голодный желудок решения, и направилась к яркой вывеске бистро. Пусть еда там безвкусная, зато сытная и питательная. Уже через пару минут перед Шарлоттой стояла тарелка наваристого супа с луком и фрикадельками, а под рукой лежала газета, приобретенная рядом, в табачной лавке. Девушку интересовали последние страницы, на которых традиционно публиковали объявления по найму персонала. Одной рукой прихлебывая ложкой суп, другой она водила по строчкам, беззвучно шевеля губами. Девушка искала работу с проживанием: пансион или самая дешевая гостиница разорили бы Шарлотту. Повариха? Нет. Страсти к кулинарии Шарлотта не выказывала, да и получила иное образование. Горничная? Возможно, хотя убирать за другими совсем не то что за собой. Гувернантка? Да, но без рекомендаций ее не подпустят к детям. Шарлотта попробует, но не надеялась на успех. Экономка? Следует запомнить, дома именно Шарлотта заведовала финансами.

Суп приятной тяжестью опустился в желудок, немного скрасив будни. Мир уже не казался таким серым и безрадостным, однако капор девушка так и не сняла: страх еще цепко держал в когтях ее сердце. Слишком близко от вокзала, слишком мало времени прошло. Шарлотта с сожалением констатировала, что тарелка пуста. Пора отправляться обивать пороги. Она дала себе на поиски не более трех дней – больше ее скудный бюджет не выдержит. О том, где придется ночевать, девушка старалась не думать. Найдется ведь в Розберге место, способное приютить ее до рассвета? А дальше уже Шарлотта устроится в собственной комнате у хозяев.