красотой своей чужеземной. И если твой папаша вздумает и на эту деву залезть, ох, боюсь, этого действа он точно не переживет.

— Королю своему смерти желаешь? — оскалился Ордерион.

— Ему давно пора преставиться и власть Галлахеру отдать. Луар сеет страх, Ордерион. А это всегда приводит к печальным последствиям.

— Я этого от тебя не слышал, — принц отошел от Хорна и достал нож из стены. — И мысли свои больше никому не озвучивай: поплатишься головой. Даже я тебя не спасу.

— Я свои мысли приберегу на тот случай, если понадобится моя помощь, — ответил Хорн. — А она понадобится.

Ордерион ничего не ответил. Вернул на место клинок, снял щит и покинул оружейную.

Стоило поговорить с Галлахером и узнать у брата, что тому известно. А заодно и попросить его позаботиться о Рубин, если с Ордерионом что-то случится.

Рубин

Ее разбудило прикосновение к щеке. Рубин открыла глаза и в ужасе уставилась на два полыхающих алым глаза.

— Прости, — Ордерион тут же отвернулся, чтобы ее не пугать. — Я только убрал прядь волос с твоего лица.

Рубин села в кровати и медленно выдохнула.

— Зажги лампу, — попросила она.

Ордерион щелкнул пальцами, и вверх взмыл небольшой пульсар.

— Такой будет достаточно? — улыбнулся он.

— Устроишь пожар в замке — меня не вини!

Принц усмехнулся. Рубин повернулась к нему и с интересом уставилась на черную льняную рубаху и штаны, в которых он пришел.

— Одежда простолюдинов? — она изогнула бровь.

— Она из дорогого льна, — пожал плечами Ордерион.

— Почему тебя так долго не было? — Рубин наклонилась ближе к нему.

— Хорна и моих воинов пришлось из темницы вызволять.

— Получилось? — нахмурилась Рубин.

— Да. Но они пока все равно отстранены от службы.

— Ну, хотя бы в кандалах сидеть не будут, — произнесла она и отвернулась к занавешенному окну.

— Я поставил защиту, — Ордерион провел рукой по воздуху, показывая марево вокруг. — Наш разговор никто не услышит.

— Тогда могу я тебе пожаловаться?

— Конечно. Я всегда готов выслушать тебя и даже кивну, когда захочешь.

— Не смешно! — в укор произнесла Рубин и уставилась на него. — Ко мне в помощницы прислали совсем юную девицу, которую даже не предупредили, что на мне мудреная защита и прикасаться нельзя! — с возмущением выдала Рубин.

— Но ты же позаботилась о ней? — он лукаво прищурился.

— Безусловно, я смекнула, что к чему. Но все же… Кто так поступает?

— Мой отец, — ответил Ордерион.

— Это жестоко. Девушка-то в чем провинилась?

Ордерион задумался.

— Возможно, она кому-то в замке не нравится и ее решили подставить.

Рубин скривилась.

— Это местные традиции, — без особой радости отметил Ордерион. — К ним необходимо привыкнуть.

— Угу, — Рубин кивнула, — пока меня саму не казнили.

— Вот об этом я и хотел поговорить, — он взял ее за руку и погладил пальцем запястье. — Ты должна рассказать мне правду о том, что произошло в лесу по дороге на заставу. Это крайне важно.

— Я понятия не имею, что произошло с Атаном и Сурими, — прошептала Рубин.

— Тогда откуда знаешь, что дера в кандалах — это твоя фрейлина?

Рубин поджала губы, силясь не расплакаться.

— Туремская дера была в делегации одна, — пояснила она. — Моя фрейлина Сурими.

— А может, то было тело служанки, которую посчитали дерой? — спросил Ордерион, глядя на нее.

— Может и было, — ответила Рубин.

— Атана убили ударом камня по голове. Но Атан был опытным воином. И нанести ему удар камнем мог только тот, от кого он этого не ожидал. Что такого сделала фрейлина, за что на нее повесили кандалы и пырнули клинком?

— Я не знаю, — повторила Рубин и судорожно вдохнула.

— Отец считает, что моего брата убила ты, а фрейлина взяла на себя твою вину, — подытожил Ордерион. — Если это действительно твоих рук дело, никто об этом знать не должен. Никогда. Главное, молчи и настаивай на том, что видела только туман и больше ничего.

— Я не убивала Атана, — покачала головой Рубин и отвернулась.

— Мне остается только надеяться на это, — тяжело вздохнул Ордерион. — Прибытие делегатов из Турема ожидается завтра ближе к вечеру. Я пока не знаю, позволит ли тебе отец выйти отсюда до их приезда. Но когда ты встретишься с ними, держись ближе ко мне. Я тебя защищу, что бы там ни произошло.

— А что может произойти? — повысила тон Рубин.

— Все будет хорошо, — ушел от ответа Ордерион. — Ложись. Я побуду рядом с тобой, ежели ты не против.

— Все и без того уже все поняли, — пробурчала Рубин и откинулась на подушки.

— О чем ты? — улыбнулся Ордерион.

— О том, что мы постель разделили, — подсказала Рубин.

— Отцу нужно будет выторговать у Турема новый союз. Инайя нуждается в продовольствии, которое Турем может нам дать. Наш с тобой брак станет скрепой этой сделки и позволит отцу оставить тебя в Белом замке.

— Чтобы использовать, как заложницу, — закончила его мысль Рубин.

— Нам с тобой это на руку. По традиции ты должна выдержать траур в течение месяца.

— И только после первых кровей выходить замуж, — прошипела Рубин. — Я обычаи помню.

— Только выйдет накладка, если крови у тебя не пойдут.

Рубин снова села. Грозно свела брови и едва не зарычала.

— Они пойдут. На следующей неделе.

— А если нет, то нам придется ждать рождения ребенка.

— Ты так спокойно об этом говоришь, — прохрипела Рубин и повернулась к Ордериону лицом. — Волхвы могут провести обряд для установления родства дитя! И окажется, что ты вовсе не дядя, а отец!

— Сверять будут не со мной, а с моим родителем. А он, как ни крути, все равно будет дедом. Да и для того, чтобы этот обряд провести, нужны причины. Отец не станет требовать выявления родства. Ему, по большому счету, вообще наплевать, от кого ты забеременеешь. Трон унаследует Галлахер. До меня и моих детей никому нет дела.

— У меня пойдут крови и все будет хорошо, — постановила Рубин и откинулась на подушки.

— Прости, что