Убедившись, что никаких членовредительских намерений у нее ко мне нет, я приобнял ее и сказал:

– Не знаю, да это и не важно, главное, что скучно не будет точно!

Мужики, подкиньте дровишек, а то меня знобит!

Архидемон Ильвиризель, случайно попав на костер инквизиции

Видели ли вы когда-нибудь очень злого темного эльфа? Сомневаюсь. Иначе вы бы не читали эти строки, разве что в виде бесплотного призрака. Но вы ведь не бесплотный призрак? Которому приходится ожидать, пока кто-нибудь перевернет страницу, чтобы прочитать продолжение? Очень на это надеюсь! Я говорю о темном эльфе, разозлившемся не на нагадившую ему в прическу птицу или на разлившего на новый плащ пиво слугу. Не-е-ет! Там все просто, в первом случае – пара заклинаний – и нет проблем, в смысле одним заклинанием превращаете злобное летающее создание в россыпь обугленных перьев, а вторым приводите свою прическу в порядок, и никаких нервов! Правда, во втором случае очень не вовремя вмешался отец Танкиус, но это, в общем, не важно. Сейчас же над одним из приграничных городков Немерионского королевства нависла угроза тотального геноцида. И тотального вплоть до пятого колена. Хотя большая часть его населения уже и так пребывала в лучшем мире, это вряд ли могло его спасти, ведь, когда темные эльфы что-то обещают, особенно в приступе ярости, они, как правило, свои обещания выполняют. И такая мелочь, как чья-то кончина, их при этом не беспокоит, для чего же еще, по-вашему, нужна некромантия?!

В общем, все желающие могли полюбоваться на горящие фиолетовым огнем глаза темного эльфа и на его лицо, превратившееся в мертвую снежно-белую маску, заставившую содрогнуться даже всякое видавшего капитана Леголаса. Что же говорить о жителях этого… ну, будем реалистами, этой деревеньки, видевших, как за пару секунд казавшиеся такими непобедимыми и несокрушимыми инквизиторы превратились в россыпи белесого пепла. Странный фиолетовый отблеск молний, миг назад смявших защиты и испепеливших их на месте, все еще мерцал у них перед глазами. И вот вновь поднялась его рука и раскрылся перекошенный в жуткой ухмылке рот, готовясь выплюнуть приказ стихиям, приказ нести смерть и разрушение. Вот отец Танкиус потянулся за своим символом веры, понимая, что уже не успевает. Но когда остался лишь миг до свершения неисправимого, рыжая фигурка метнулась к седлу Мелиандра, нежные руки обвили его шею, жаркие губы закрыли его рот. И роковые слова так и не сорвались с его губ, замершая на полпути рука с сжатыми в жесте разрушения пальцами начала медленно опускаться. И через несколько минут, когда девичья фигурка отпрянула, все находящиеся поблизости с облегчением выдохнули. Лицу темного эльфа вернулось его обычное слегка растерянное выражение.

Но вернемся к началу. Итак: кавалькада в составе двух десятков всадников и все той же кареты, расфуфыренной и украшенной, хотя, к слову сказать, за время путешествия она сильно «демократизировалась» усилиями деревенских кузнецов, занимавшихся ремонтом ее ходовой части. Некогда позолоченные и украшенные фигурками бегущих зверей колеса сменили куда менее крикливые, но при этом куда более надежные обычные, тележные, обитые железом. Коррекции подвергся и ее внешний декор: часть украшавших ее сверху позолоченных фигур была сорвана при столкновении с нижними ветками деревьев. Ну не подрезают их в непролазных немерионских лесах, есть тропка, и хорошо! А есть наезженная колея, вообще замечательно! И если у всадников никаких проблем не было, то карета продолжала свой путь лишь благодаря магической силе некоего ночного эльфа, который уже заколебался вытягивать ее из ям, канав и оврагов, куда она с маниакальной страстью стремилась провалиться. Но как говорится в старой поговорке, назвался драконом – будь добр, жуй сапфиры, правда, для чего боевым драконам скармливали этот драгоценный минерал, да еще в огромных количествах? Чтобы они злее были, что ли?

Согласившись сопроводить леди Лилианну к ее настоящему отцу, я заключил магический контракт. Платой по которому будет доставка меня, дорогого и любимого, в родные пенаты трудом придворного мага Немерионского королевства. Кстати, одного из немногих оставшихся в человеческом мире свободных королевств. И поэтому я должен доставить дочь немерионского короля домой, и как можно скорее.

Ободренный мыслью, что уже скоро буду дома, я принялся расчищать путь. Ведь там, где проедет крестьянская телега, дворянская карета застрянет в ветвях. Два модернизированных мной воздушных бича очищали нам путь, – замкнув в кольцо, я превратил их в некое подобие дисковых пил, вроде тех, которыми стреляют темноэльфийские балистеры. Кстати, очень эффективное средство против кавалерии, особенно если запускать их залпами в полуметре от земли, – куда там строю пикинеров!

Но я опять отвлекся на тоску по родине. За это время мои заклятия пронеслись вдоль колеи, срубая низко нависшие над дорогой ветви, третье же мое заклинание, напоминающее небольшой вихрь, расшвыривало их с дороги. В результате получалась дорога, по которой наша карета могла проехать без риска лишиться крыши и остатков украшений на ней.

Уйдя в себя от этой нудной работы, я не сразу заметил, как мы выехали из леса на вполне приличную дорогу, причем под дорогой подразумевается выложенный камнем путь шириной метров шесть с керамическими водоотводами по сторонам. При помощи магии мне не составило труда установить ее возраст – не меньше пары тысяч лет, скорей всего, времени первой темной империи. Времени великого расцвета цивилизации и великих войн, которые ее разрушили.

Пользуясь тем, что освободился от нудной роли дорогопрокладчика, я предался мыслям о былых временах и опять не заметил, как мы въехали в небольшой городок, явно построенный возле дороги для обслуживания торговых караванов. На это указывало большое количество таверн, кузниц и других построек инфраструктуры отдыха и развлечений. Правда, непонятная безлюдность городских улочек вызвала у меня нехорошее предчувствие, которое росло и крепло по мере нашего продвижения к центральной площади городка.

Вся площадь была заполнена людьми – судя по всему, здесь находилось все население. Мое чувство опасности сдавило горло невидимой удавкой, а защитные чары захлопнулись вокруг меня со звуком опускаемого забрала, и готовые к бою заклятия замерли на кончиках пальцев. Вот так, готовый ко всему, я и въехал на площадь. Посередине возвышался помост, на котором расположились пара десятков солдат с арбалетами и несколько человек в сутанах, как у отца Танкиуса. Перед помостом находилось одиннадцать столбов со сложенными у их основания кучами дров, кажется, это называется заготовкой для костра. А на столбах… вернее, к ним были привязаны девушки и женщины в возрасте от десяти до тридцати лет, их всех объединяли белые платья и отчаянное выражение лиц. Многие из них плакали, и мое сердце сдавила невидимая рука, а из глубины души начало подниматься что-то темное. Взмахом руки убрав с пути заграждение из рогаток вместе с охранявшими его солдатами, я поехал по живому коридору к центру площади. Несущиеся мне вслед слова только разжигали мою ярость.

– Ты смотри, длинноухая тварь!

– Ничего, у святых братьев и для него костерчик найдется!