Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Усадив ее на заднее сиденье, Томас завел машину и поехал по адресу, где живет Эбби. Он видел ее подавленность и почему-то винил себя в этом. Он считал своим долгом пойти вместе с ней, ведь мало ли что мог наговорить этот Ральф Рочестер. Он почему-то не внушал ему доверия, хотя он его ни разу не видел.
Через полчаса они оказались возле дома Эбби, но расходиться не хотели.
Погода на удивление была очень хорошая, все небо было усыпано звездами, так и манящими к себе.
Эбби стояла возле джипа Томаса и не хотела идти домой. Время, проведенное вместе с ним, пролетело незаметно. И пусть он просто помог ей разузнать больше про ее брата, он был рядом, держал ее за руку, когда она волновалась при встрече с другом Кристиана. Он был ее опорой, поддержкой, в которой она так нуждалась в тот момент, ведь ей было страшно узнать правду о брате.
И в тот момент Эбби поняла, что она не безразлична Томасу, ведь будь это так, он бы не поехал с ней, зная, что тоже рискует своей жизнью, не предложил бы руку помощи. Она чувствовала, что между ними что-то есть. И это что-то больше, чем просто дружба. Она хотела быть с ним рядом, ощущать его руки на своей талии, попробовать на вкус его слегка обветрившиеся губы, вдыхать его приятный аромат. Она хотела, чтобы его запах пропитал всю ее квартиру, желала быть счастливой, находясь рядом с ним.
Именно поэтому она не хотела уходить и просто стояла, слегка облокотившись на джип и любуясь звездами, рассыпанными по всему темно-синему небу.
Томас стоял рядом и тоже любовался звездами, изредка поглядывая на Миллер и любуясь ее ровными чертами лица, большими зелеными глазами, пухлыми губами, к которым хотелось прикоснуться.
Эбби пару раз ловила на себе его взгляды, скромно улыбалась, на щеках появлялся алый румянец от небольшого смущения, а сердце начинало быстрее биться от того, что он на нее смотрел.
— Сегодня особенно красивое небо, не так ли? — спросил Томас, повернув голову в ее сторону, но при этом оставив корпус прямым, а локти — на капоте джипа.
Миллер лишь робко кивнула, но потом поняла, что нельзя казаться такой неуверенной в себе рядом с ним, поэтому, прочистив горло, сказала, что небо просто прекрасное, несмотря на то что луна немного закрыта облаками.
Уилсон улыбнулся в ответ: его забавляла ее неуверенность, детские мечты и поступки; наверное, это и привлекало его в Эбби, которая была идеалом всего для него.
В какой-то момент ему даже показалось, что они родственные души, могут общаться мыслями, что иногда им можно не говорить ничего, ведь они поймут друг друга, когда посмотрят в глаза, именно в них они смогут прочитать ответ.
— Томас, спасибо тебе, — отпрянув, сказала Миллер, глядя прямо ему в глаза.
— За что? — как бы ничего не понимая, спрашивал Уилсон, при этом показывая свою великолепную улыбку.
— Просто за то, что ты всегда рядом, — сказала Эбби и стала подходить ближе к Томасу.
Когда расстояние между ними значительно сократилось, Эбби посмотрела в его карие глаза, зрачки которых начали расширяться, стала на носочки, чтобы сравняться с ним, ведь она была значительно ниже его, и эта разница ощущалась в данный момент. Последний раз взглянув в его глаза, она обхватила его лицо руками, прикрыла глаза и начала приближаться к его губам для поцелуя.
— Эбби, что ты делаешь? — пытаясь увильнуться, спрашивал Томас.
— Пытаюсь тебя поцеловать, — не теряя надежды это сделать, говорила Миллер.
Но все попытки были тщетны: Уилсон все-таки увильнул и отошел от нее на небольшое расстояние во избежание поцелуя. Его дыхание было тяжелым. Было видно, что ему трудно сдерживать себя, но он старался не потерять самообладание.
Эбби же окоченела: она не понимала его действий, ведь еще вчера он пытался ее поцеловать, а сегодня уже отказывается от этого.
Заправив прядь рыжих волос за ухо, Миллер глубоко вздохнула, чтобы набрать в легкие больше кислорода. Потом также выдохнула и посмотрела на Уилсона, который топтался на месте.
Подойдя к нему поближе, Эбби все же спросила:
— Томас, что не так? Что происходит? Ты же хочешь этого. Ты же меня любишь, я это чувствую вот здесь, — она положила руку на сердце.
Уилсон подошел к ней, взял ее за руку, крепко прижимая ее к своим губам. Он знал, что она его любит, но не мог поддаться этому чувству, ведь тогда он будет ненавидеть себя и все свое существо.
Он вправду хотел этого поцелуя, и будь он моложе хотя бы на три года, он бы ни за что в жизни не отказался от этого сокровища. Но ведь у него нет машины времени, нет никакого омолаживающего средства, которые уменьшили бы его года. Он не может быть с ней, он ее не достоин, и он имеет смелость это признать. Он слишком сильно ее любит, чтобы причинить ей боль и испортить ее жизнь. И чтобы этого не сделать, он должен от нее отказаться, как бы трудно ему ни было.
— Эбби, мы не можем быть вместе. Ты это прекрасно понимаешь. Мы должны перестать так хорошо общаться. Сейчас нам лучше отдалиться. Так будет лучше, — Томас посмотрел ей в глаза, которые начали наполняться слезами.
— Лучше для кого?! — пытаясь не расплакаться, кричала Миллер.
Уилсон попытался ее обнять, чтобы немного успокоить, но она вырывалась с рук и ждала объяснений. Она пыталась быть сдержанной, но внутри все бушевало. Она не могла оставаться спокойной в момент, когда рушились ее мечты и надежды, когда белая полоса сменялась черной.
Эбби ходила из стороны в сторону, не желая топтаться на месте в такой момент, как это делал Уилсон, но ему все же удалось ее перехватить и придвинуть к себе.
Миллер посмотрела в его глаза, которые были наполнены сожалением. Она понимала, что он не хотел этого говорить, и задавала вопрос самой себе: «Почему он так делает?»
— Эбби, так будет лучше для тебя. Я твой преподаватель. Ты понимаешь, какую репутацию ты заработаешь, будучи со мной рядом? Тебя будут презирать, а я не хочу этого, — глядя ей прямо в глаза, в которых одновременно был и гнев, и печаль, говорил Уилсон.
— А может, ты беспокоишься за себя? За
