Я заметил Сутарей в тридцати ярдах от себя: она пристально смотрела на горизонт.

— Не могла бы ты подойти, Сутарей? — окликнул я.

Я не был уверен, что она меня услышала, но вскоре она кивнула и подошла. Хотя Сутарей хранила свое обычное хладнокровие джен-теп, глаза ее были влажными.

— В чем дело? — спросил я.

— Ни в чем. Чего тебе?

Я показал на круг на земле.

— Как думаешь, для чего он?

Похоже, она удивилась, увидев круг.

— Как это здесь оказалось?

— Вообрази, что кто-то его нарисовал, девочка, — фыркнула Гхилла.

Когда-нибудь я и вправду должен узнать кое-что о народе Гхиллы — например, кто они такие и почему настойчиво называют старших «девочка» или «мальчик».

Сутарей опустилась на колени и осмотрела круг.

— Удивительно.

Она показала тонким пальцем на линии на песке.

— Посмотрите, какие они стойкие, даже при таком ветерке. Песок повсюду сдувает, но линии остаются ровными.

Она зачеркнула одну из них, и песок осыпался, сломав линию.

— Это магия песка.

— Ну, это все равно песок, — усмехнулась Гхилла.

— Нет же, маленькая дурочка. Магия песка дает власть над временем. Песок не движется, пока мы к нему не прикоснемся, потому что маг, сделавший круг, заставил его остаться в одном-единственном моменте времени. Таким образом, круг сохраняет форму, если кто-нибудь не изменит ее.

Диадера подошла и встала рядом с нами, Турнам следовал за нею по пятам.

— Похоже, работа немалая, — сказала она. — А в чем ее цель?

Глаза Сутарей рассматривали каждый сигилл во внутренних кругах.

— Здесь соединены три разных заклинания.

Она показала на сектор со связанными друг с другом знаками.

— Вот, видите? Это — часть выслеживающего заклинания. — Она нахмурила лоб. — Простейшего.

— И кого пытаются выследить? — спросила Диадера.

Палец Сутарей коснулся другого ряда сигиллов, потом показал на меня:

— Его. Маг искал Келлена.

— Ну, их, наверное, постигло разочарование, — сказал Турнам, скрестив руки на груди. — Никакое заклинание джен-теп не может проникнуть за завесу аббатства, поэтому Келлен вне опасности.

— Ошибаешься, берабеск, — сказала Сутарей. — Как и весь твой народ, ты неправильно понимаешь истинную природу мироздания. Нет ни силы, ни власти, — она посмотрела на небо, — ни Бога, с которыми не могла бы разобраться фундаментальная магия.

Игнорируя сердитый взгляд Турнама, она снова обратилась к знакам на песке:

— Вообще-то посмотрите, как песчинки здесь изменили цвет, сделавшись из желтых серебристыми. Похоже, маг и вправду нашел, где находится Келлен. Второй набор сигиллов содержит заклинание сообщения, и он тоже был завершен.

— Аббат этому не обрадуется, — сказал Азир, подходя к нам.

— А как насчет остального ритуала? — спросил я, показав на третий круг.

Сутарей покачала головой:

— Последнее заклинание так и не было завершено.

— Откуда ты знаешь?

Я терпеть не мог признаваться Сутарей, насколько плохо я знаком с магией собственного народа.

Она провела рукой по последнему ряду сигиллов, выругавшись, когда они загорелись и обожгли ей ладонь, потом ударила по песку и уничтожила знаки.

— Эти сигиллы должны были тебя убить.

Я почувствовал слишком хорошо знакомый укол страха, смешанного с гневом:

— Как? Круг предназначен для того, чтобы активировать заклинания одно за другим. Если выслеживающее заклинание сумело меня найти, почему заклинание убийства не запустилось?

Тут заговорил Бателиос, его низкий голос донесся до нас, хотя он стоял далеко. Все мы повернулись и увидели, что он смотрит на песчаный холмик.

— Потому что кто-то убил ее раньше.

От женщины, которая явилась, чтобы меня убить, осталось не так уж много, но при виде ее костей внутренности в животе завязались в узел. Обычно, когда кто-то хочет меня прикончить, он делает это с близкого расстояния — часто после длинной речи, нараспев перечисляя мои многочисленные реальные или воображаемые преступления. Однако на сей раз, если бы сработало последнее заклинание, я бы умер, так и не увидев лица своего палача.

— Почему ты так уверена, что это тело чародейки, которая творила заклинания? — спросила Диадера. — Если уж на то пошло, как ты можешь определить, что это вообще труп джен-теп?

Справедливый вопрос, так как на теле не осталось ни клочка одежды, ни плоти. Тазовая кость и челюсть указывали на то, что умершая была женщиной, но остальное? В пустыне не уйдет много времени, чтобы тело превратилось в кости и клочки волос. Пожирателей падали здесь полно, и, как только они возьмут свое, песчаные бури подчистят все, что осталось.

Сутарей опустилась на колени и постучала по костям предплечий мертвой женщины.

— Видите эти слабые горизонтальные бороздки, тянущиеся от лучевой кости к локтевой и обратно? Обесцвечивание?

Она протянула свою правую руку и вздернула рукав пальто, чтобы показать металлические татуировки, начинающиеся от ее запястий.

— Со временем специальные чернила, которыми пользуется наш народ, чтобы делать татуировки, просачиваются под кожу, в мышцы и сухожилия. В конце концов отметины появляются и на костях.

Я никогда об этом не подозревал. В который раз Сутарей показала мне, как мало я знаю о собственном народе. Просто потому, что мое добровольное изгнание началось прежде, чем меня полностью посвятили в секреты нашей магии? Или мой клан был в некотором роде более примитивным по сравнению с ее кланом? Амбиции моего отца стать Верховным Магом джен-теп встречали серьезное сопротивление других кланов или они смеялись за его спиной?

— Магия джен-теп — не такая уж поверхностная, да? — засмеялся Турнам, вытряхнув меня из моих мыслей. Он поднял запястье мертвой женщины и помотал ее рукой.

Сутарей бросила на него мрачный взгляд.

— То, что реально, часто оказывается физическим доказательством своего существования. В отличие от суеверной ерунды, которую некоторые называют верой.

— Ты найдешь множество доказательств силы Божьей в загробной жизни, язычница.

— Кстати, о загробной жизни, — сказала Диадера, отталкивая Турнама с дороги. — Кто-нибудь может мне ответить, давно ли умерла эта чародейка?

Я опустился на колени, чтобы взглянуть поближе. Наверное, из всех нас я больше всего времени провел в пустыне. Конечно, Турнам и Азир были берабесками, но их народ имел склонность жить в великолепных городах, а не в таких безлюдных просторах, которые можно найти в Золотом Проходе.