– А он кто? – насторожился оперативник. – Этот злыдень?

– Не знаю я, – потупилась ведьма. – Так, обрывки разговора слышала, не более. Но, полагаю, не вурдалак какой-нибудь, а кто-то куда серьезней. И еще он, наверное, старый, там сказано было, что прошлое его отпустило, вот он в Москву и заявился. Марфа просто так не встревожится, она ведьма природная, вековая, сила ей дана большая. Очень тебя прошу, Коленька, – не лезь ты на рожон. Друзья твои поопытней, знают, что делать. А ты им спину прикрывай. Это тоже очень важно, когда спина надежно прикрыта. Обещай, что меня послушаешь!

– Постараюсь, – уклончиво ответил Коля. – Озадачила ты меня!

– Марфа одну свою ведьму убила за то, что она с этим кем-то свои дела вертела, – снова еле слышно шепнула Людмила, оглядевшись. – Собственноручно. Она Марьяне так и сказала: «Все простить могу, но то, что она с этим выродком спуталась, – нет. Дело даже не в Поконе, она наши традиции предала».

Над головами молодых людей снова ухнула птица, причем в голосе ее слышалось то ли раздражение, то ли даже приказ.

– Пошла я, – вскочила девушка. – Ты не грусти, скоро увидимся.

– Хоть в этом году? – невесело осведомился у нее Нифонтов, тоже поднимаясь на ноги.

Ничего на это не ответила ему Людмила, только поцеловала крепко в губы, сунула в руки невесть откуда взявшийся узелок, из которого невероятно аппетитно пахло, да и убежала в лес по дорожке, от которой через мгновение и следа не осталось.

Что до Коли – он направился по другой тропинке, той, что с обратной стороны поляны появилась, и которая, по его разумению, должна была вывести его прямиком к железнодорожной станции.

Должна была – но не вывела. Потому что минут через пять оперативник оказался на другой поляне, поменьше, но чем-то неуловимо похожей на ту, предыдущую. Тут и бревнышко для сидения имелось, и даже дама, которая его ждала. Только дама та была куда старше Людмилы, хотя, ради правды, выглядела не хуже. Впрочем, кого-кого, а Нифонтова эти прелести обмануть не могли, он отлично помнил, как эта красотка выглядела при их первой встрече, какой седой, сморщенной и ссутуленной она была. И притворно расцвела она только после того, как Коля и Герман ей помогли, убив соперницу по ведьминским делам.

В общем, на бревнышке сидела Верховная ведьма местного ковена, и встречу с ней вряд ли можно было считать случайностью.

– Здравствуй, сыскной дьяк, – поприветствовала Нифонтова Марьяна (может, это было ее имя, может – нет, но Людмила всегда называла ее именно так). – Вот и встретились снова! Рад поди?

– Не то слово. – Коля подошел к бревнышку, присел на него и достал сигареты. – Затем сюда и ехал.

– За тем, за тем, – покивала женщина. – Самому не смешно? И вообще – зря ты к нам сюда мотаешься. Неужто не понимаешь, что толку в этом нет?

– Понять и принять – разные вещи, – чиркнул зажигалкой оперативник. – Пока сила на твоей стороне. Вон даже до деревни ты мне дойти не даешь, а о том, чтобы ты Людмиле вольную дала, вообще речь не идет. Но это ничего не значит. Я упорный.

– Или глупый, – добавила ведьма.

– Возможно, – не стал с ней спорить Нифонтов. – Иначе чего я в драку не лезу? Ведь ежу понятно, что ты еще и поглумиться надо мной задумала, верно? Потому тут и поджидала.

– С чего бы? – вроде как обиделась Марьяна. – И ты, и приятель твой мне добра много сделали, волю вольную подарили, а мы, ведьмы, добро помним. Другу твоему, что прежде времени голову сложил, я должок даже выплатила, хоть могла этого и не делать. Ну а ты как думал? Смерть все счета обнуляет.

– Ты про генерала? – уточнил Нифонтов. – Мы так и решили, что это твоя работа.

После схватки в лесу, когда Марьяна вновь обрела силу и молодость, она обещала оперативникам, что выполнит по одной их просьбе. Коля про это, само собой, не забыл, и хотел использовать свое желание вполне понятным образом, а именно – забрать Людмилу в Москву, но та сразу сказала, что это пустое. Была обещана помощь, а ей тут и не пахнет, потому пошлет Марьяна его куда подальше, и останется в своем праве.

– Решили они! – серебристо рассмеялась ведьма. – Людка рассказала. Ну-ну, не хмурься, не стала я ее за это ругать. Работа хорошая, сделана красиво – чего не похвастаться.

– Скажи, почему ты ее ко мне не хочешь отпустить? – плюнув на все, спросил у нее Коля. – Из принципа, или какая другая причина есть?

– Может, и есть. – Марьяна вытянула длинные стройные ноги, обутые в плетеные сандалии, и с удовольствием на них посмотрела. – Может, и нет. То мое дело, а не твое. Но если я тут, значит, что-то в этой ситуации возможно изменить.

– Внимательно слушаю, – Нифонтов выпустил облачко дыма.

– Послужи мне, судный дьяк, – лукаво прищурила круглый зеленый глаз ведьма. – Пять служб моих выполнишь – и Людмила твоя. Ровно пять, не больше, клянусь Луной!

И она для убедительности выставила перед собой пятерню с растопыренными пальцами, на одном из которых красовался массивный старый перстень с красным камнем, скорее всего, рубином.

Клятва Луной означала, что Марьяна на самом деле выполнит обещанное, вот только…

– Нет, – помотал головой Нифонтов. – Не пойдет.

Он очень хотел бы сказать «да», вот только правила отдела на данный счет были просты и понятны – никаких «слепых» сделок с детьми Ночи, ни при каких условиях, даже под страхом смерти. И без специальной санкции на то руководителя отдела.

– Не любишь ты ее, – печально подытожила Марьяна. – Иначе бы согласился. Знать, служба государева тебе дороже, чем девичье сердечко.

– Я человек Приказа, – глухо ответил Коля. – Мое – это мое. Служебное – это служебное. Если бы тебе что-то именно от меня было нужно, то нет проблем, но я же тебе именно как сотрудник отдела нужен, верно? Информация, кое на что глаза прикрыть, бумаги подделать. А на это я пойти не могу. Не потому, что сильно честный, нет. Скорее, все-таки потому, что сильно глупый и понимаю слово «долг» слишком буквально.

– И правда – дурачок, – хихикнула ведьма. – Променял любовь на какой-то незримый долг.

– Все равно я ее заберу, – упрямо пробубнил Коля. – Не сейчас, так потом. Ты в своей деревне главная, это так, но и на тебя найдется управа, поверь. Есть те, чье слово твое пересилит, и раньше или позже они тебе его скажут. По моей просьбе скажут. Или по приказу, что тоже возможно.

– Блажен, кто верует, – голос ведьмы стал куда холоднее, как видно, ей не сильно понравилось то, что она услышала. – Но до той поры она моя, со всеми потрохами. Захочу – отправлю ее свинарники чистить, захочу – с кашей съем. Или замуж выдам. А что? Девка она спелая, самое время мужней женой становиться. Есть у нас тут один…

– Плохая шутка. – Лицо Коли закаменело. – Мне она не нравится.

Его рука сама собой откинула полу куртки, ту, под которой находился нож.