— Я зла не помню. Я его записываю. Вырезаю на лбу тех, кто имел глупость причинить это самое зло мне либо моим друзьям. Надеюсь, мы друг друга поняли.

Что ответил Тирх и ответил ли вообще, я уже не слышала — щеки залило жаром, а в ушах часто-часто застучала кровь. Я еще не привыкла к тому, что кто-то решает за меня мои проблемы, и от этого было и неловко, и радостно.

— Я прослежу, — подмигнул нам Лис и бесшумной тенью скользнул вслед за ломанувшимся в лесок обиженным Тирхом. Правильно, нельзя его одного оставлять, может, здесь из неприличной нежити не только русалки с развитым чувством юмора водятся…

— Аллианна, ты умничка, спасибо тебе огромное! — с улыбкой проговорил Рэм, склонившись к мерцающей поверхности озера, и показалось, что в толще воды мелькнуло смеющееся девичье личико.

— Рэмион, ты же обещал… обещал его не трогать! — Вопреки словам, я была в восторге, и пылающие щеки с сияющими глазами выдавали меня целиком и полностью.

— Обещал, — серьезно кивнул Рэм, повернувшись ко мне. — И выполнил это обещание.

— Но… — растерялась я.

— Я его и пальцем не тронул, если ты не заметила, — лукаво улыбнулся друг. — Кто же виноват, что он такой неловкий… и его девушки, даже давным-давно мертвые, не любят?

В Школу мы вернулись перед рассветом, уставшие, вымотанные, но довольные. Разумеется, последнее не относилось к Тирху, который всю обратную дорогу хранил задумчивое молчание и то и дело нервно вздрагивал. Мастер Ривенс, устроивший нам за отлучку грандиозную головомойку и пообещавший никогда более не брать на практику нашу компанию в полном составе, выдохся где-то на полпути, а потому перед Школой махнул на нас рукой и с независимым видом удалился в учебный корпус — наверняка в лаборатории, изучать что-то, заботливо обернутое в ткань и интригующе торчащее из неплотно закрытой сумки. Что именно нашел Лион в развалинах — кроме вытьянки, кою они с Грошеном успешно упокоили, — он не сказал, но надеюсь, это не какой-нибудь миниатюрный вампир.

Несмотря на усталость, уснуть я так и не смогла. Долго ворочалась в кровати, прислушиваясь к размеренному дыханию Ланки, пялясь в потолок и даже считая прыгающих через сплетенный из колючей проволоки заборчик козлов с розовыми бантиками на рогах. В окно заглядывала сырно-желтая луна, приглашая на прогулку, и я поддалась ее зову. И не пожалела…

Действительно, разве безуспешные попытки нагнать сбежавший сон могут сравниться с тем зрелищем, которое открылось мне, едва я свернула на тренировочную площадку? Искрящийся в лунном свете снежок устилал землю, словно дорогой восточный ковер, и по этой сказочной арене кружились двое.

Они двигались быстро, плавно и красиво, будто в танце, и их партнершами были невидимые обычному глазу тени, послушно повторяющие все их движения, откликающиеся на любой их порыв, малейшее желание, позволяющие вести… и не ошибаться. Тончайшие ниточки силы переплетались на эфесах мечей, которые воспринимались неотъемлемой частью тела, продолжением руки, силы, воли…

В сонном морозном воздухе то и дело раздавался едва слышный звон встретившихся клинков.

Я стояла за столбом, к которому обычно крепились мишени, и, невидимая со стороны площадки, могла насладиться боем в полной мере. На уроках фехтования нас пытались научить различным стойкам и приемам, но их названия упорно вылетали из моей головы сразу же после того, как туда попадали, из-за чего эти самые уроки представлялись бесконечной пыткой. О практике речи пока не шло — и слава всем известным богам, потому что меня терзали смутные сомнения насчет моей совместимости с каким-либо колюще-режущим оружием. Однако это не мешало с восторгом следить за происходящим на площадке, где две тени двигались как одно целое под пение изредка сталкивающихся клинков, плетущих поистине завораживающее кружево смерти.

В какой момент на площадке остался лишь один из бойцов, я не заметила, хотя и могла поклясться, что глаз с них не спускала.

— Можно считать, что я выполнил свое обещание? — спросил он, и мне отчетливо послышалась и радость завершившегося боя, и довольная улыбка.

— Как ты меня заметил? — не удержалась от вопроса я, выходя из своего укрытия.

— Ты слишком громко сопишь, — рассмеялся Рэм, но обижаться я и не подумала — меня больше занимал его меч, который он все еще держал в руке. Заметив мой жадный взгляд и трясущиеся ручки, друг обреченно вздохнул и протянул оружие, в которое я тотчас же вцепилась, как в величайшую драгоценность.

Подобные мечи раньше видеть мне не доводилось. Прямой обоюдоострый клинок, длинный и неширокий, отливал лунным серебром; у основания раскинул крылья искусно выгравированный сокол. Округлая рукоять из твердого темного дерева, перевитая полосками грубой кожи, удобно легла в ладонь, которую надежно защищала необычная гарда, похожая на сплетенную из множества стальных завитушек корзинку. Ко всему прочему, меч был легким, что меня немало удивило.

— Особый сплав, гордость и секрет эльфов, — усмехнулся Рэм, наблюдая, с каким изумлением я размахиваю оружием.

Изящности в моих движениях не было и в помине, и я поймала себя на невольной зависти к Рэмиону, в руке которого меч казался ее продолжением, а не чужеродным предметом.

— Не расстраивайся, — приободрил Рэм, когда я со вздохом вернула ему оружие. — Опыт — дело наживное. Если оно тебе действительно надо.

— Не надо, — подумав, все-таки признала я. Легкий-то он легкий, да вот долго им не помахаешь — раньше руки отвалятся.

— Это с какой стороны посмотреть, — раздался задумчивый голос, и я запоздало вспомнила, что бойцов было двое.

Да если бы я знала, кто противник Рэма, унесла бы отсюда ноги еще до окончания тренировки!

— Полагаться только на магию — беспечно и глупо, а потому владение оружием лишним не будет, — явно что-то решив за меня, жизнерадостно заключил мастер Ривенс.

Я нервно икнула и инстинктивно шагнула назад, словно готовясь к бегству.

— Завтра подберем тебе подходящее оружие и начнем тренировки, — добил меня ничего не заметивший Лион.

— Но завтра же выходной, — с робкой надеждой возразила я.

— Тем лучше — будет больше времени. И вообще, самосовершенствование не подразумевает никаких поблажек и выходных! — с неистребимым оптимизмом заверил наставник, окончательно убедив меня в том, что ночные прогулки приносят гораздо больше вреда, нежели пользы.

Боги милостивые, ну за какие грехи вы послали на мою голову этого одержимого?!

Я прекрасно сознавала, что отказаться от занятий не получится, ведь в этом случае даже смерть не сможет считаться достаточно уважительной причиной неявки на тренировку, а потому заставила себя вежливо улыбнуться и кивнуть, тем самым расписавшись в собственном бессилии изменить ситуацию в свою пользу.

Что ж, я хотела практики — я ее получила, а уж в какой именно мере — кого это волнует? Вот уж поистине — будьте осторожны в своих желаниях, еще неизвестно, чем обернется их исполнение!