— Если не считать этот курс, то еще два года. Я поступила на ускоренную форму обучения. Пришлось сдавать некоторые предметы, которых у меня не было в колледже. Но все прошла успешно.

— Два года? — Марина похоже услышала только срок. В принципе о таком варианте развития событий я подозревал, был готов, потому что ни разочарования, ни злости во мне нет.

— Я не представляю, как совмещать учебу и маленького ребенка, — оправдывается Аня, я опускаю глаза, встретившись с вопросительным взглядом бывшей жены. Она в курсе о трагедии годичной давности.

— Правильно. Сначала получить диплом, потом уже ребенок. Нечего дите на няньках оставлять. Зато потом, когда учеба позади, а на руках младенец, полноценно оценишь это счастливое время, — Артур поддерживает Аню поднятием бокала с виной. Девушка скованно ему улыбается, а вот Марина явно недовольна.

— Пойдемте прогуляемся до зимнего сада. Нужно проверить нашу Веронику, — Марина жестоком заставляет Аню подняться, Артуру кто-то звонит на мобильник, он сразу же выходит. Пашка, поняв, что взрослые окончили обедать, несется из столовой. Судя по топоту ног и лап, поднялся на второй этаж. Одному сидеть неохота, поэтому я увязываюсь за женщинами.

Марина что-то тихо рассказывает Ане, та ее внимательно слушает, даже о чем-то спрашивает. Я не вслушиваюсь в их разговор, просто иду сзади и рассматриваю бывшую и нынешнюю жену. Не сравниваю.

Когда-то мне казалось, что Марина — это предел моих чувств. Ошибся, к счастью. То, что я испытываю к Ане сложно облечь в слова. Я просто растворяюсь в ее взгляде. Как пацан млею от ее нежности, от ее робких чувств, которых она старается открыто не проявлять. Чувствует себя виноватой. Это мне уже психолог сказал. Аня считает, что во всем случившемся полностью ее вина. Я с этим, конечно, не согласен.

Работа со специалистом особого толка не принесла. В какой-то момент я понял, что эти сеансы — выброс денег на ветер. Нужно искать другого врача, но особого рвения в поисках не проявил. Тут Марина родила. Нас через месяц пригласили знакомиться с новым членом семьи.

— Правда, она хорошенькая? — Марина хитро косится на зачарованную Аню, та не сводит глаз со спящей малышки. Я обхожу коляску, встаю так, чтобы мне было видно лицо жены. Она улыбается. Впервые вижу ее улыбку, когда Аня смотрит на ребенка.

— Она очаровательна. Ой, кажется, она проснулась, — испуганно отдергивает руку от ручки коляски. Марина со знающим видом берет на руки завозившуюся дочку, уходить чуток подальше от нас.

— Она прелесть, — голубые глаза возбужденно блестят. — И такая крохотная. А пальчики ее видел? Они совсем малюсенькие! — смеется, оглядывается, ищет глазами Марину. Та как раз возвращается к нам, прижимая к груди малышку.

— Проголодалась Вероника, — нежный материнский взгляд устремляется на личико девочки. — Моя маленькая победа над всем. Правда, Ник? — Марина поднимает глаза.

— Думаю, да. Ты доказала себе, что в этой жизни все возможно.

— Когда я была в Швейцарии, мне казалось, что ничего прежнего в моей жизни не будет. Я боялась, но оказалось, что зря. Хочешь подержать на ручках? — и не дожидаясь ответа, бывшая жена осторожно передает ребенка удивленной Ани. Жадно слежу за женой. Она сразу же улыбается, осторожно проводит ладонью по темноволосой макушке, начинает слегка раскачиваться, баюкая девочку. Такого умиротворенного выражения на ее лице давно не видел, как и сияния изнутри. Словно лучики солнца пробиваются сквозь темные грозовые тучи. Неужели скоро в нашей жизни станет светло?

— Будешь мне должен, — шепчет Марина, вставая рядом со мной. Хмыкаю.

— Поговорим об этом, когда я буду держать своего ребенка руках.

— Готова поспорить, что в течение года ты вновь станешь папашкой. Пари? — Марина протягивает руку, я задумчиво на нее смотрю, не веря в происходящее.

— Ты серьезно?

— Конечно, в следующем году ты выберешь меня в крестные своему ребенку.

— Если проспоришь?

— Давай уже спорь, — я с улыбкой обхватываю ладонь Марины, она разбивает наше пари и подмигивает. Качаю головой, вновь смотрю на Аню, которая кажется и не заметила наш спор.

Аня

Меня невообразимо тянет в дом Марины. Я стараюсь при первой возможности поехать к ней. Эгоистично прикрываюсь тем, что скучаю по Паше, который проводит время с матерью, привыкает к сестричке. Никита в курсе моих поездок, ничего не говорит, а я рада, что не спрашивает.

— О, какая вкусняшка, — Марина втягивает в себя сладковатый запах пирога, который я достаю из духовки. Мне разрешили почувствовать себя хозяйкой шикарной кухни. — Боже, от этого запаха не жалко и фигуру потерять.

— Я приготовила с зелеными яблоками шарлотку. Читала статьи, что при кормлении грудью зеленые яблоки самые безобидные, не вызывают колик.

— Ты теоретически подготовлена лучше, чем я, хотя я уже второй раз мама, — Марина садится на барный стул возле островка. Я разрезаю шарлотку, кладу кусочек на блюдце.

— В свое время я очень много читала литературы по поводу питания при гв. Думала пригодится, — опускаю глаза.

Немного грустно на душе, но разрывающей на части тоски нет, она куда-то исчезла. Я не сразу это поняла. Первый раз, когда мне дали на руки Веронику, думала не смогу дышать полной грудью. Малышка наполнила меня теплом изнутри, пробудила во мне забытую нежность. Мне постоянно хотелось прикасаться к ней, вдыхать ее сладкий запах и качать на руках. Я завороженно всматривалась в ее темно-синие, как сапфиры, глаза и погружалась в этот омут с головой без паники.

— Знаешь, в свое время я тоже потеряла ребенка, — неожиданно признается Марина. Я изумленно поднимаю голову, хмурюсь. Неужели у Никиты мог быть еще один ребенок от бывшей жены?

— Не от Никиты, — отвечает Марина на мой молчаливый вопрос. — Мы с ним уже тогда развелись, с Артуром возникли разногласия, с ним рассталась. Были у меня отношения без обязательств. Я тогда забеременела. Сначала была мысль сделать аборт, но в какой-то момент меня щелкнуло, поняла, что хочу этого малыша. Сумасшедшая, мне мама тогда сказала. У меня не было ни работы, ни жилья, ни мужчины, только сын, алименты от его отца и ребенок внутри меня. И знаешь, я была тогда очень счастливой, — Марина грустно улыбается, отламывает кусочек пирога, отправляет его в рот. Между нами возникает пауза.

— Потом на восьмой неделе открылось кровотечение. Ребенка спасти не удалось. После этого во мне возник страх забеременеть. Мы с Артуром, когда вновь сошлись, много ругались по этому поводу. Он психовал, я истерила, внезапно обострилась болезнь. И страх родить стал сильнее, он настолько во мне прижился, что я даже при спирали пила противозачаточные таблетки.

— И как ты отважилась сейчас? — сердце гулко бьется в груди. Я смотрю на Марину, как на книгу, которая может быть поможет мне понять, куда двигаться вперед, как перешагнуть через пережитое. Я сама осознаю, мне что-то мешает окончательно отпустить прошлое.