– Да, вот так, – снова втянул ноздрями воздух моран. – И дальше они уже могут спокойно сосуществовать. Правда, большая часть состава при этом испаряется, а свойства серебра меняются кардинально, и до тех пор, пока его снова не нагреют до нужной температуры, металл будет их сохранять.

– Если вы покрываете им доспехи снаружи, то почему у них черный цвет, а не серебристый? – вернув наконец-то себе самообладание, вполголоса поинтересовалась я.

– Потому что в подземелье лишний блеск неуместен. К тому же при ярком освещении посеребренные доспехи режут нам глаза.

Я помолчала. Стоять в такой близости от морана было опасно: доспех даже сквозь платье изрядно холодил кожу, и через какое-то время холод стал настолько сильным, что я не выдержала – отстранилась. И с сожалением подумала, что было бы намного лучше, если бы вместо бездушной железки меня коснулось живое человеческое тело.

Почувствовав мое движение, моран неохотно разжал пальцы. Но когда я повернулась, чтобы предложить вернуться во дворец, выражение на его лице стало донельзя странным. Глаза оказались закрытыми. И лишь возбужденно шевелящиеся ноздри выдавали нешуточное внутреннее напряжение.

– Что-то не так? – осторожно поинтересовалась я, не зная, как трактовать внезапную смену настроения повелителя.

Тот в третий раз шумно вдохнул:

– Здесь воздух фильтруется не так хорошо, как во дворце, поэтому твой запах чувствуется намного острее. Ярче.

– Он все-таки стал вам неприятен? – еще больше насторожилась я. И тогда моран внезапно открыл глаза, заглянул, как показалось, в самую душу и спокойно признал:

– Напротив. Он сводит меня с ума.

От того, как это прозвучало, я вздрогнула – повелитель не лгал. Да, к подобной откровенности я оказалась не готова, потому что честность Таалу была поистине ошеломляющей, но времени на смущение просто не осталось – меня притягивало к морану как магнитом. Его мерцающие в темноте глаза завораживали, манили. Внезапно оказавшееся совсем рядом лицо поражало своей нечеловеческой, чуждой, но при этом безупречной красотой. Понимание, что я как никогда близка к тому, чтобы в этом признаться, уже не пугало – я просто перестала о чем-либо думать. И лишь молча смотрела в две стремительно надвигающиеся черные бездны, которые на какой-то момент заслонили собой весь мир.

Снаружи продолжали бухать невидимые молоты, шипели рвущиеся на свободу струи горячего пара, что-то кричали рабочие, задребезжала выпущенная из рук каким-то растяпой железка…

А мы стояли и неотрывно смотрели друг на друга. Тьма и Свет. Носитель Смерти и хранительница Жизни. Просто мужчина и женщина, которые внезапно осознали, что, несмотря на все различия, у них действительно есть что-то общее. Что-то неуловимое, о чем невозможно рассказать словами. Зато можно почувствовать сердцем. Передать взглядом. И сохранить в душе как внезапно случившееся чудо, воспоминания о котором не утратят значимости ни через год, ни через тысячу лет.

– Тебе не кажется, что это символично? – вдруг негромко спросил повелитель Таалу, наклонив голову набок и продолжая все так же внимательно меня изучать.

Под этим взглядом я почувствовала себя неловко.

– Что именно?

– Все это: пещера, озера… ты не думала, что отец не просто так велел их тебе показать?

Я с трудом оторвала от морана взгляд и покосилась вниз, в пещеру, где по водостокам размеренно текла черно-белая жижа. Затем – на свое серебристое платье, наконец – на черный доспех повелителя и кашлянула.

Ах вот на что он намекает…

– Не думаю, что стоит искать в этом какую-то закономерность. Предсказания всегда двусмысленны. И трактовать их нелегко даже тому, кто их озвучил. А чаще всего понять, что это означает, можно лишь после того, как событие произойдет. Ну, за редким исключением.

Моран тоже опустил взгляд на расплавленный металл.

– И все-таки мне кажется, в чем-то мы с ними похожи…

– Разве что цветом, – вздохнула я, отворачиваясь от стекла. – И тем, что по отдельности им все-таки лучше, чем вместе.

– Почему ты так считаешь?

– Вы же сами сказали – металлы при смешивании меняют свои свойства.

– Разве это плохо? – Моран снова внимательно на меня посмотрел, словно пытался понять, что именно я сейчас недоговариваю. Но я лишь хмуро кивнула.

– Да. Ведь если серебро при этом изменит цвет, то от второго состава останется в лучшем случае половина.

Повелитель вопросительно приподнял брови.

– Иными словами, тебе его жаль?

Я отвела взгляд.

– Скажем так, я не одобряю чрезмерных рисков.

– А если в итоге получится что-то новое, лучшее? – продолжал настаивать владыка. – Что, если риск – единственный способ проверить, так это или нет?

Я укоризненно покачала головой.

– Боюсь, вы выбрали не лучшее время для разговора на эту тему.

– Хорошо. Тогда, быть может, обсудим за ужином?

– Что? – вздрогнула я и, вскинув голову, неверяще уставилась на владыку моранов.

– Ужин. Сегодня. Со мной, – спокойно подтвердил он. И под его пристальным, настойчивым, каким-то ищущим взглядом я почему-то не нашла в себе сил отказаться.

Весь оставшийся день я тщетно пыталась избавиться от некстати накативших сомнений. Наверное, именно поэтому непривычно долго выбирала наряд для сегодняшнего вечера, ворошила вынутые из дорожного мешка и приберегаемые для особых случаев украшения. Потом так же долго стояла перед зеркалом, в сотый раз поправляя не нуждающиеся в дополнительной укладке волосы. И вообще, чувствовала себя как едва перешагнувшая порог взросления девчонка, которую впервые пригласили на свидание.

Впрочем, не стоило себе лгать: это и было свидание. А как иначе назвать встречу с мужчиной, который совсем недавно признался, что я ему нравлюсь? Более того, с мужчиной, который, безусловно, нравился мне, но в силу сложившихся обстоятельств должен был жениться на другой?

Надежды на то, что из этих отношений получится что-то толковое, у меня не было, да и не могло быть в принципе. Повелитель моранов и белая ведьма? Увы, это даже не смешно. Каждое его прикосновение – это маленькая смерть для меня. Каждый лучик живущего во мне солнца – болезненный ожог для него. Мы как две крайности, которые отчаянно стремятся друг к другу, но не могут по-настоящему встретиться. Как день и ночь. Луна и солнце, у которых нет и не может быть совместного будущего.

– Кажется, я совершила ошибку, По, – с грустью признала, в очередной раз остановившись перед зеркалом. – Мне следовало ему отказать, а не дарить нам обоим надежду. Провести обряд и просто уйти вместо того, чтобы примерять лучшее из имеющихся платьев и собираться поразить Таалу до глубины души.