– Вот, значит, как ты слуг вызываешь? – не преминула уколоть его я. – Спасибо. Теперь буду знать.

– Не за что. Как тебе наши претендентки? Соответствуют требованиям?

Я тут же помрачнела, но все же с неохотой признала:

– Формально – да. Каждая из них вполне способна родить владыке здорового наследника. И они достаточно устойчивы, чтобы благополучно пережить брачный ритуал.

– Этого достаточно, – удовлетворенно кивнул Раалу. А заметив, что я хочу сказать что-то еще, сделал выразительный жест. – Не надо пересказывать весь разговор – детали меня не интересуют. Но постарайся больше не давить на молодых леди – одна из них вскоре станет нашей владычицей. А владычица для моранов – это святое.

Я насторожилась.

– Ты что, подслушивал?

– Видел, как они смотрели на тебя в зале. Не забывай: то, что отбор проводит не оракул, а какая-то пришлая ведьма, для них само по себе – унижение. А когда эта ведьма еще и дерзка без меры, да еще смеет забываться и прилюдно «тыкать» члену правящего рода, это выходит за рамки их понимания.

– Извини…те, – смутилась я. – Надо было меня сразу одернуть, а то я по привычке брякнула. Очень некрасиво получилось. Прошу прощения.

Раалу лениво отмахнулся.

– Да мне все равно. Зови, как звала, это даже забавно. К тому же посмотреть, как вытягиваются физиономии этих стервятниц, было весьма приятно. Но еще приятнее было бы увидеть физиономии их отцов, когда они обо всем узнают – вот уж и правда славное вышло бы развлечение.

– Я исправлюсь, – клятвенно пообещала я, смутившись окончательно. – Честно-честно.

– Посмотрим, – усмехнулся моран и, поднявшись с дивана, махнул рукой в сторону выхода. – Кстати, тебя хотел видеть Таалу. Сама дойдешь или тебя проводить?

– Сама, – улыбнулась я. – Только сначала зайду к себе – надо вернуть на место кувшин. А то, неровен час, кто-нибудь его опрокинет.

– Скоростная шахта до покоев владыки находится в тронном зале, за третьей колонной слева от пирамиды, – бросил напоследок моран. – Рядом такая же, только ведет она на нижние уровни. Смотри, не перепутай.

– Постараюсь. А если и перепутаю, то тебя вызову. Ты же свой переговорник так и не забрал.

Моран с готовностью вернулся и требовательно протянул руку.

– А ну-ка давай сюда. Со дня твоего появления весь дворец стоит на ушах. Но хотя бы сегодня я пойду спать с надеждой, что ты все-таки заблудишься в наших катакомбах и больше никогда меня не потревожишь.

– Щас, размечтался, – фыркнула я, быстренько поднимаясь с кресла и отступая к двери. – Ведьмы – создания живучие. Так что даже если я заблужусь, то из вредности все равно когда-нибудь выберусь на поверхность. И буду каждый вечер звонить тебе из верхнего мира, чтобы напомнить, как плохо ты со мной поступил.

– Кошмар какой, – притворно ужаснулся Раалу. – Точно – надо лишить тебя этой привилегии. Ну-ка отдай!

Я вместо ответа расхохоталась и, юркнув в приоткрытую дверь, уже оттуда крикнула:

– Не дождешься!

А про себя подумала, что напрасно раньше относилась к Раалу скверно. В действительности он совсем не плохой. И вовсе даже не хмурый. Просто работа ему досталась тяжелая, да и пообщаться толком ни с кем не дают. Вот он и замкнулся. Зато сейчас вон как развеселился – любо-дорого посмотреть. Наверное, с Таалу он такой намного чаще, чем со мной. И очень хорошо, что мне довелось увидеть его со столь необычной стороны.

Повелитель, как и ожидалось, нашелся в изумрудном зале – снова возился у дальней стены, на которой совсем недавно испортил рисунок. Сейчас он, судя по всему, пытался его исправить. Но когда я взглянула, все еще мысленно посмеиваясь после разговора с Раалу, оказалось, что вся стена стала девственно чистой. А то, что еще вчера было прекрасной композицией, беспорядочными грудами обломков валялось на полу и стремительно истаивало, осыпаясь в кружевные отверстия пола мелкими песчинками.

– Ой, ну зачем? – расстроилась я, осознав, что моран уничтожил немалую часть барельефа. – Такая красотища пропала!

Владыка Таалу, на доспех которого не село ни единой пылинки, обернулся и пожал закованными в металл плечами.

– Ничего. Сделаю новую.

– Но это же сколько работы!

– А я никуда не спешу.

– И все равно жалко, – сокрушенно покачала я головой. – Можно же было подправить. Там же совсем небольшой дефект был. В темноте вообще ничего не видно.

Повелитель бережно провел ладонью по стене, стирая невесомую пыль.

– Совершенство должно быть во всем. Нет смысла что-либо делать, если не стремиться к наилучшему из возможного. Если же совершенство утрачено, то сделанное следует уничтожить. А на его месте со временем создать новое. Лучшее. И так – до тех пор, пока не иссякнет желание творить.

– Значит, вот как вы живете, да? – грустно улыбнулась я, внезапно растеряв весь задор. – Поставили себе цель быть совершенным во всем и теперь с фанатичным упорством ее достигаете?

– Разве это плохо? – рассеянно поинтересовался владыка, отворачиваясь и принимаясь за новый рисунок.

– А разве хорошо?

– Поясни, пожалуйста. Я не понял, – попросил моран. Его ладонь так и скользила по камню, прямо на глазах создавая причудливые узоры. Но головы он все же не повернул. То ли не хотел отвлекаться, то ли… не знаю что. – Ты считаешь, что моя работа напрасна?

Я тяжело вздохнула и подошла ближе.

– Она не напрасна. Но, возможно, вы придаете ей слишком большое значение.

– Мне нравится жить в окружении красивых вещей. Любоваться на идеальные формы. И пусть эти формы высечены из простого камня, они все равно прекрасны. Разве это непонятно? Или ты предпочла бы жить не во дворце, а в грязной лачуге?

– Не в дворцах дело, – терпеливо пояснила я. – И даже не в лачугах.

А когда владыка снова не отреагировал, не выдержала и попросила:

– Остановитесь, пожалуйста. Если хотите понять, то выслушайте. Дайте мне возможность все объяснить.

Моран неохотно отнял ладонь от стены и, надев защитную перчатку, все-таки обернулся.

– Хорошо, попробуй.

– Спасибо, – с облегчением выдохнула я. А затем подошла к нему вплотную и, оглядев испещренную сложным рисунком пещеру, обвела ее рукой. – Скажите, что вы здесь видите?

– Лес, – пожал плечами владыка. – Зверей, птиц… Ты же говорила, что тебе нравится.

– Они прекрасны. И совершенны настолько, насколько это вообще возможно.

– Что же в этом плохого? – осведомился моран, на всякий случай отводя руку в сторону, чтобы не коснуться меня даже ненароком.

Я снова вздохнула:

– Ничего. Кроме того, что все это… немного не настоящее. Застывшая навеки красота, которой можно любоваться годами, но которой все равно не хватает красок. Хоть какой-нибудь яркой искры, которая вдохнула бы жизнь в этот лес! Помните, как он заиграл, стоило сюда попасть солнечному лучику? Помните, как загорелись глаза у птиц? И что случилось, когда свет погас?