— Мари, я заберу Софи на то время, пока вы со сломанной рукой. Вы не против? Я позабочусь о ней. Только возьму ее вещи. А вы приходите к нам в любой момент.

— Спасибо вам большое, Ханк! Вы меня очень выручите! — поблагодарила я от всего сердца. — Что бы мы с Софи без вас делали? Не представляю даже. Вы добрый волшебник! Наш дедушка!

— Мне в радость, вы же знаете, — скупо улыбнулся он.

Еще одну детскую кроватку, но в свою комнату, он давно успел купить. Я даже и не знала, пока случайно не увидела. Оказалось, что он ее поставил, чтобы, когда берет к себе Софи, ей было удобнее. А мне не рассказывал.

Так что, по сути, для девочки нужно было только взять всякие мелочи и сменную одежду.

Я с малышкой посюсюкалась, расцеловала ее в мягкие щечки, посмешила и сказала, что она будет у дедушки Ханка, потому что у мамы рука болит. И мама никак не может справиться даже с собой. И страшно боится уронить такую чудесную красивую девочку…

Софи смеялась, радовалась, обнимала меня в ответ и спокойно отправилась на руки к Ханку. Ей не привыкать. Возможно, это не самая лучшая судьба для крохи — быть коллективным ребенком целого университета. Эдакая «дочь полка». Но уж точно лучше сиротского приюта или плохой приемной семьи. А родная мама ее не смогла принять, с этим уже ничего не поделаешь. Девушка со сломанной психикой сама-то жить не хотела после того, что с ней сотворили. Что уж говорить о том, чтобы подарить нормальное детство ребенку.

Ханк и Софи ушли завтракать, я же все проверила, закрыла окно, заперла дверь и неторопливо тоже пошла в столовую.

Ну что, мой сегодняшний облик никого не оставил равнодушным. Я впервые вышла на люди с распущенными волосами. Тут это как-то не очень практиковалось, хотя, когда было еще тепло, пару раз я в городе видела девушек. Но шляпку сложно в таких ситуациях носить, только если с лентами.

Здесь же, в университете, я тоже буквально раза три наблюдала студенток без косы или иной прически. Неудобно, волосы мешают, цепляются за одежду и ремни сумок, мешают на практических занятиях.

Но допускаю, что я введу новую моду. У меня репутация особы эксцентричной, ни на кого не похожей. Так что… Надо будет еще как-нибудь сделать высокий «конский» хвост. В академии магии, где училась Мариэлла, такой хвост иногда делали девушки с боевого факультета. Я только сейчас подумала, что, наверное, они чувствовали себя при этом очень смелыми.

Меня заметили, обалдели, оценили. Парни поедали глазами, девчонки вздыхали, кто с восторгом, кто с завистью. Это они еще обручальный браслет не видят, я его спрятала под длинным рукавом.

Реакция одного пятикурсника заставила улыбнуться и выразительно поднять бровь. Он стоял у меня на пути к преподавательским столам, застыв, как суслик, с подносом в руках. Смотрел на меня, словно увидел нечто сказочное, а поднос при этом кренился, посуда медленно ползла к краю. И лишь оклик товарища заставил парня отмереть, моргнуть, покраснеть, словно маков цвет, и уступить мне дорогу.

Кажется, мальчик немножко влюблен в преподавательницу алхимии и зельеварения.

— Мари, доброе утро. Выглядите ошеломительно, — со смешком прокомментировала мой облик магистр Нора Хавьер. — И вам очень идет эта прическа. Вам стоит почаще так ходить.

— Спасибо, — улыбнулась я. — Да как-то все не решалась. Думала, будет лучше, если я стану выглядеть строго и взросло. Ну, чтобы солиднее.

— О, дорогая, не стоит. Вам все равно не удается выглядеть строго, вы еще такая юная и энергичная… Это мы уже не можем себе позволить в силу статуса носить подобные прически. Но вам весьма к лицу. Вы словно светлая ведьмочка. К слову, вы уверены, что у вас нет ведовского дара?

— Уверена! Я чистый алхимик, магистр.

— Как ваша рука? Нам уже рассказали, что вы поранились. Сильно болит?

— Ну, целители провели все необходимые процедуры, выдали мне лекарства. Но с фиксирующей конструкцией ужасно неудобно. Ничего не умею делать левой рукой, это так… дискомфортно.

— Обращайтесь смело, если вдруг вам понадобится помощь.

К беседе присоединились другие преподаватели. И даже Франсуаза Зандро воздержалась от своих привычных шпилек в мой адрес. Но пристроилась рядом, когда мы уходили с завтрака в учебные аудитории.

— Мари, сможете для меня изготовить то средство, которым вы ухаживаете за ресницами? Если напишете список ингредиентов, я куплю в городе. Сегодня как раз планирую туда идти.

— Хорошо. Как только заживет рука.

— Спасибо, — кивнула она. — И да, коллеги правы. Вы восхитительны в своей юности. Не равняйтесь на нас, вам это не нужно. Успеете еще стать и магистром, и взрослой дамой, и мэтрессой. Наслаждайтесь возможностями. И носите волосы распущенными. Это мило, невинно и вам удивительным образом идет.

У меня даже глаза округлились. Кто где сдох, что преподаватель методологии водных плетений нашла в себе силы сделать мне комплимент?

— Ой, да бросьте, Мари, — правильно поняла мою реакцию женщина. — Я вовсе ничего не имею против вас лично. Вы вполне приятная девушка, умная и целеустремленная. Просто слишком красивая и привлекаете слишком много внимания. Это… раздражает.

— Я не специально. Так получилось.

— Ну-ну… — усмехнулась Франсуаза. — Есть в вас что-то такое… бунтарское и ведьмовское, Нора права.

На этом она ушла, а меня облепили мои третьекурсники и забросали вопросами о здоровье, о Софи, и не нужна ли мне помощь.

Глава 21

Артур Гресс не планировал так по-глупому делать предложение. Все пошло наперекосяк. Он повел себя как мальчишка. Совершенно потерял голову.

Целый день нервничал, бесился оттого, что демоны поступили не так, как уговаривались. Что Мари забрали внезапно, а он даже не успел с ней поговорить, успокоить и объяснить, что ей ничего не угрожает.

И жег карман брачный браслет. Потому что оттягивать уже было невыносимо. Он отчетливо это понял, когда увидел направленные на Мари взгляды Алекса и Дюка. Очень хотелось дать в морду верным друзьям. Потому что маэстрина — не для них.

Когда он забирал из семейной сокровищницы брачный браслет, он предупредил родителей, что встретил женщину, которая заставила его задуматься о семейной жизни. Сообщил и о том, что у нее уже есть ребенок. Только не рассказал всей подноготной. Родители, вероятно, решили, что он встретил молодую вдову.

Не обрадовались, конечно. Но поговорить дольше он с ними не сумел. Да и не хотел, колебался еще. Думал не спешить. Ведь