– Хватит, хватит, – заявил судья Сидгвик. – Продолжайте,мистер окружной прокурор.

– Ваша честь, – сказал Гамильтон Бергер, – обращаю вашевнимание на то, что сейчас четыре часа с небольшим. У меня остался только одинсвидетель. Должен признать, что в деле есть обстоятельство, которое меня крайнеудивляет. Заседание суда присяжных мы начали вчера в полдень. Сегодня мы началив половине одиннадцатого. Я ожидал, что мне понадобится, по крайней мере, тридня, чтобы изложить свои доводы и прорваться через все придирки и замечаниязащиты. Я обращаю внимание суда, что до сих пор защита почти не задавалавопросов, не пользовалась своим правом на перекрестный допрос, почти невыдвигала возражений против представленных нами улик и свидетельств. Долженподчеркнуть, что это весьма необычная ситуация. Я значительно опередил свойграфик. Так что я считаю уместным объявить перерыв.

Судья Сидгвик, так же, как и прокурор, поставленный в тупиктактикой Мейсона, взглянул на адвоката.

Мейсон ослепительно улыбнулся и заявил:

– Что ж, ваша честь, мы проделали большую работу и добилисьсущественного прогресса в этом деле, и я честно признаюсь, что не вижу причиныопротестовывать действительно существенные доказательства или подвергатьперекрестному допросу свидетелей, очевидно говорящих правду. Так что мнекажется, что обвинение может вызывать своего последнего свидетеля, а затем суд,скорее всего, сможет отдохнуть.

– Нет, ваша честь, – возразил Гамильтон Бергер. – Этотсвидетель, несомненно, будет подвергнут долгому и тяжкому перекрестномудопросу. Его свидетельство явится сюрпризом и…

– И, следовательно, – перебил Мейсон, – обвинению хотелосьбы воспользоваться всеми преимуществами внезапного нападения. Защита настаиваетна том, чтобы заседание шло своим путем и чтобы свидетель был вызван прямосейчас. Мы протестуем против того, чтобы сейчас объявлять перерыв.

– Думаю, позиция защиты сформулирована четко, мистерпрокурор, – сказал судья Сидгвик. – Вы можете вызывать своего свидетеля.

Недовольно пожав плечами, но пытаясь показать, что ничегострашного не произошло, Гамильтон Бергер объявил:

– Езекия Элкинс.

Элкинс прошел на свидетельское место. Он назвал свое имя,возраст, род занятий и застыл в угрюмом ожидании, стиснув зубы.

– Вы – директор «Силван Глэйд Девелопмент Компани» иакционер этой компании? – начал допрос Гамильтон Бергер.

– Да, сэр.

– Джордж Латтс, ныне покойный, тоже был директором идержателем акций?

– Да, сэр.

– Происходило ли что-то необычное на совещании директоровтретьего июня сего года?

– Да, происходило.

– Я должен заверить суд и защиту, – сказал Гамильтон Бергер,– что все, что будет сейчас сказано, имеет отношение к делу. Я намерен показатьэто.

– Нет возражений, – сказал Мейсон. – Продолжайте.

– Расскажите, что произошло на совещании директоров, –сказал прокурор.

Элкинс вкратце изложил события того памятного утра.

– Что вы делали после совещания? – спросил Гамильтон Бергер.

– Я подумал, что с Джорджем Латтсом что-то не в порядке и…

– Не надо нам рассказывать, что вы думали, – резко перебилего прокурор. – Я спрашивал вас, что вы делали.

– Я решил последовать за Джорджем Латтсом, поскольку думал,что он может быть в…

– Ваши мысли суд не интересуют. Вы последовали за ДжорджемЛаттсом?

– Да.

– Куда он направился?

– Сначала он отправился на ленч с Докси, своим зятем исекретарем компании, после чего на своей машине подъехал к салону красоты, чтона улице…

– Адрес нам известен, продолжайте.

– Он остановился у салона и принялся ждать.

– Как долго?

– Две-три минуты. Недолго.

– Где вы находились в это время?

– Сзади, на расстоянии в полквартала.

– Что произошло затем?

– Из салона красоты вышла обвиняемая, а Латтс открыл дверцусвоей машины и позвал ее.

– И что она сделала?

– Она села в его машину.

– Что дальше?

– Какое-то время они разговаривали.

– А потом?

– Потом Латтс проехал полквартала к автостоянке, гденаходилась машина обвиняемой.

– И?..

– Обвиняемая вышла из его машины и направилась к своеймашине…

– Подождите, – сказал Гамильтон Бергер, – вы видели этосвоими глазами?

– Нет, сэр, не видел.

– Рассказывайте только то, что видели сами.

– Хорошо. Она подошла к какому-то автомобилю, который могбыть ее собственным. Полезла в отсек для перчаток, но что она там делала, я незнаю.

– Вы сами видели, как она открывает отделение для перчаток?

– Я видел ее руки над приборной панелью в том месте, гденаходится отсек для перчаток.

– Что было после?

– Она выбралась из этой машины, закрыла дверцу и вернулась кавтомобилю Латтса.

– И?

– Обвиняемая снова села в этот автомобиль, и они поехалипрочь.

– Что вы предприняли?

– Я следовал за автомобилем Латтса, пока не понял, что ониедут к участку, принадлежащему «Силван Глэйд Девелопмент»…

– То, что вы поняли, нас не интересует. Просто скажите, какдалеко зашло ваше преследование?

– Я ехал за ними до места, находящегося в полумиле отповорота на участок, принадлежащий «Силван Глэйд Девелопмент».

– И что вы делали дальше?

Свидетель казался смущенным.

– Продолжайте, – поощрил Гамильтон Бергер.

– Я так сосредоточился на том, чтобы не отстать от машиныЛаттса, что ненароком подрезал чужую машину.

– И что произошло?

– Владелец этой машины обошел меня слева, после чего прижалк бровке и блокировал дорогу так, что мне пришлось остановиться.

– Что потом?

– Мы оба вылезли на дорогу, и между нами произошло выяснениеотношений, закончившееся рукоприкладством.

– Что вы понимаете под выяснением отношений?