не была настроена враждебно. Да, щепотка неприязни, куда же без этого, и... уважения?

И чего только не привидится после бессонной ночи!

— Уф, снежинка, моё тонкое обоняние не может вынести это амбре, — Демиан показательно повёл носом и насмешливо посмотрел на нашу еле живую парочку, — это что, гномий самогон?

— Хуже, — честно признала и с облегчением спихнула ему на руку Изи, — держи своё счастье, а то у меня скоро руки отвалятся.

— Какая она сладкая, когда спит, — умилительно сказал мужчина и ласково убрал прядь с лица Изи.

Скептически посмотрела на инкуба — не насмешничает, говорит серьёзно. Видимо, настоящая любовь, как в сказках. Как иначе объяснить то, что Демиан с восхищением смотрит на взлохмоченную, бормочущую что-то во сне Изабеллу и искренне восхищается ей.

— Ты, кстати, вчера такое пропустила...

— Изи уже рассказала.

Мужчина коварно изогнул бровь.

— В красках? И даже про то, что после нашей тренировки в мужском общежитии устроили внеплановую проверку, которую, к слову сказать, ни разу до этого не проводили. Искали запрещённые амулеты и артефакты портального переноса. Мою комнату изучили с особым пристрастием. И возглавлял это действо не кто иной, как достопочтимый декан факультета боевых искусств. Злой был, как стая вурдолаков, разве что искры из глаз не сыпались. Но среди этого безумного коктеля эмоций я явственно различил желание обладать женщиной.

Изобразила полное равнодушие и для убедительности пренебрежительно фыркнула. Мало ли что у него там за желания, да и поклонниц за ним целая толпа ходит, любовные зелья в конфеты добавляют, вино и дарят втайне. Уж, этих историй в женском общежитии ходит воз и маленькая тележка. Влюбиться в такого мужчину можно запросто, чего уж скрывать. Особенно, когда он не твой преподаватель по боевым чарам. Образ Райана всплыл в подсознании с такой детальной точностью, что невольно нахмурилась: когда это я успела его так хорошо изучить? Эти широкие плечи, мужественный подбородок, зелёные глаза, в которых бушует демоново пламя, и сильные руки, которые могут быть такими нежными.

Вспомнила, как губы обжёг властный поцелуй, поглощающий, сминающий упорядоченные мысли в пульсирующий комок желаний.

— Тебе говорили, что ты очаровательно краснеешь?

Да что же за день комплиментов такой?

— А тебе не говорили, чтобы ты свои инкубовские штучки на других практиковал? — Прошипела рассерженной кошкой.

— Ммм, снежинка. Злишься ещё прекраснее. Полностью понимаю нашего декана и не смею его осуждать. Мужская солидарность так сказать.

Заметив, как голубая дымка заклинаний материализовалась на кончиках пальцев, мужчина примирительно вскинул руки и тут же вернул их обратно, подхватывая метаморфа.

— Понял, не сердись. Буду нем как рыба. Больше ни слова о любовных подвигах... сама знаешь кого.

Хлопнула ладонью по лбу — форменный цирк. Теперь ещё и Демиан будет подбрасывать поленья юмора в огонь. Поскорее бы сварить зелье, подумала мечтательно.

И больше никаких женихов, никаких необдуманных клятв и обещаний, — зареклась на будущее. Пусть эти принцы скачут на своих белых конях куда подальше, а я в Академии спокойно поучусь.

— Студентка, Киото... Она что, спит?! — Сердитой гарпией рыкнула Селин.

Ой-ей. Вот после этого точно проснулась...

Глава 26

О неожиданном решении властителей и судей, дурных гномьих привычках и сплочённом коллективе

Неделя промелькнула незаметно. По вечерам, когда Изи с Демианом отправлялись на прогулки и ворковали, как голубки, я таскала пыльные фолианты с места на место, драила полы и неустанно заваривала чай библиотекарю. Пил он его, кажется, каждые полчаса.

— И лимончика положи, — довольно прокряхтел гном, усаживаясь на высокий стул.

Его короткие ножки не доставали до пола, но вредного старичка это ничуть не смущало: он лихо болтал ими в воздухе и изредка любовался остроносыми туфлями, сшитыми явно на заказ. И как в таком небольшом гноме (он едва доставал мне до груди) помещалось столько природной вредности?

— И вот ещё что...

Изобразила милый оскал. Если он ещё попросит подушку ему под спину подложить, то я его заморожу, честное слово.

— Надо бы стеллажи Пиларета Великого передвинуть.

Глаз нервно дёрнулся. Смотритель сокровищницы знаний с ехидной улыбочкой наблюдал за мной. Стоит мне возмутиться, и он тут же даст ещё тридцать три дополнительных заданий, полагая, что тем самым воспитывает отбившуюся от рук молодежь. Поэтому как можно более дружелюбно пропела:

— С превеликим удовольствием, мейстер.

Куда их двигать и зачем — даже спрашивать не буду. Всё равно потом попросить сдвинуть обратно, как было до этого. Ещё и пару лестных комментариев отпустит по поводу рук, растущих откуда нужно. А если про свою молодость начнёт рассказывать, то всё — поминай, как звали.

Вообще-то в библиотеке было немноголюдно и как следствие достаточно чисто. Смахивай себе пыль потихонечку, и всё. Основным источником грязи в этом царстве книжной добродетели служил собственной невысокой, но крайне важной персоной гном, который во время чаепитий уминал по одному большому рассыпчатаму пирогу, а затем, довольно кряхтя, совершал осмотр своих владений и растаскивал длинной бородой крошки по полу. Покупала эти несчастные пироги тоже я, так что в столовой меня уже знали и сочувственно пропускали без очереди.

— Ох, и мало всё-таки времечка тебе отвели, надо бы месяцок здесь потрудиться, тогда, глядишь и человека бы с тебя сделал.

Испуганно подхватила с пола щётку и решительно сделала шаг к двери. Благодарствуем, но не нужно нам такой милости. У меня в запрещённом секторе зелье луноцветов варится, того и гляди закипит, а этого допустить никак нельзя. Уж больно оно капризное, не сработает потом как надо или сработает, но с дюжиной побочных эффектов. Вот этого Райан точно не простит. Кстати, за прошедшее время мы практически не виделись. В коридорах, словно заранее ощущая его присутствие, я умудрялась скрыться, в библиотеку, спасибо тёмным, он не заходил. Зато на парах, несмотря на широкие спины Демиана и Изабеллы, которые  мужественно прикрывали меня, его взгляд прямо-таки прожигал, и иногда мне казалось, что ещё мгновение и излишне обтягивающая форма вспыхнет.

— И чайничек не забудь помыть. Да как я учил — непременно в холодной водице. Гномий фарфор штука хрупкая, не то что эти гоблинские подделки.

Одиннадцатый час, а я тут чайнички намываю! Мне, между прочим, ещё вещи собирать на практику. Мужественно подхватила со стола внушительных размеров поднос, на