времени и пески пустыни, бесновавшиеся за пределами ткани, напрашивался только один вывод — мой таинственный друг забрался далеко от дома.

— И неудивительно, — подтвердил мои догадки Мейрион. — Мы находимся далеко от столицы, за пределами империи. На большинстве карт эта местность закрашена чёрным цветом и значится, как малоизученная, а потому и опасная территория.

—  Идеальное место для вечерних медитаций, — усмехнулась, поражаясь избирательности северянина.

Хотя сердце в тревоге сжалось. Вряд ли в следующий раз судьба будет столь благосклонна к Мейриону и позволит ему буквально в последний момент ускользнуть из рук палача. И пусть его исчерченное шрамами тело говорило о том, что этот мужчина может за себя постоять, но мой разум всё ещё рисовал безрадостные картинки прилюдной казни на центральной площади, где я играла отнюдь не роль случайного зеваки. Одна мысль, что этому беловолосому титану причинят боль, выжигала мне душу.

Вгляделась в льдистые глаза мужчины и выдохнула. Что за наваждение? Кем мы были друг другу в прошлой жизни, что я так остро ощущаю нить, протянувшуюся между нами?

Мейрион улыбнулся ещё шире и жадно втянул носом воздух:

— От тебя пахнет потом и жаром схватки, а ещё просто фонит остаточной магией, да так сильно, что ощущаю даже я. Расскажешь, что случилось?

Что же, видимо, традиция у нас такая встречаться друг с другом в неподобающем виде: то с рубахами рваными и вороньим гнездом на голове, то с полными штанами песка. Удивительно, что не в навозную кучу рухнула. И вообще... потом пахнет! Ценитель ароматов и романтик тут нашёлся, как же...

— Обязательно расскажу. Только бы вот место найти поспокойнее, а то чувствую себя как голем, только что вылепленный в темноте каким-то неудавшимся чародеем. Вокруг бушуют миры хаоса, а мой создатель покинул меня, бросив в полной неизвестности, — воскликнула патетично, посмеивясь над аристократическими манерами северянина, которые причудливо уживались с варварскими замашками.

Мейрион сделал вид, что ещё раз принюхивается, хищно поводя ноздрями.

— И фиалками, госпожа. Цветами, которые распускаются в ночи и сводят с ума зазевавшихся путников.

Рассмеявшись, уткнулась лбом в грудь мужчины и облегчённо выдохнула. На краю света, в водовороте песка, среди бесплодных земель я почувствовала себя в безопасности. Просто от того, что рядом был он — мой северянин, придававший сил. И никакие зеленоглазые развратники уже не пугали. А, впрочем, закусила губу, и были они очень далеко.

— Закутайся платком и крепче держись за руку. Я как раз пережидал бурю в шатре, когда ощутил активацию медальона и пошёл тебя искать. Здесь рядом, шагов тридцать, не больше.

И, уже закутываясь в пыльную ткань, перекрикивая стонущий вой ветра, поинтересовалась:

— А долго это может продлиться?

— Три дня, — невозмутимо ответил мужчина, — но я надеюсь на лучший исход.

И прежде, чем я успела что-либо сказать, Мейрион выдернул меня из-под спасительного покрова и увлёк за собой. Как он разбирает дорогу? Лично я даже глаза открыть не решалась. Пески походили на зыбучие и с каждым движением казалось, что они стремятся поглотить нас, утягивая вглубь. Тридцать шагов были невероятно долгими, словно мы брели по пустыне не меньше часа.

Но вот северянин нырнул под тяжёлый полог балдахина и увлёк меня за собой. На шатёр это походило мало: ткань поднималась не выше полуметра, мешая сидеть прямо, поэтому приходилось чуть наклонять голову. Мейриону так вообще приходилось несладко. К тому же, мы были здесь не одни.

Взвизгнув, чуть было не выскочила за пределы шатра.

— Что это? — Указала на флегматично пожёвывающую какую-то колючку голову. Жёлтые притупившиеся зубы находились в опасной близости от меня.

— Это верблюд. Конечно, не твоя Конфетка, но для здешних песчаных морей самое то. Не пугайся — он безобидный.

Словно в подтверждение сказанного животное безразлично скользнуло по мне карими глазами, не прерывая своего увлекательного занятия. Мамочки родные! Да Конфетка по сравнению с этим чудом природы просто красавица, а уж про это амбре из пасти вообще молчу. От него было просто невозможно скрыться в пределах ужавшегося до крошечного шатра пространства.

Северянин бережно погладил верблюда по морде и тот тут же блаженно прищурил глаза. Вот ведь умеет Мейрион находить общий язык с животными. Да и сбросить мужчину они норовят не так часто, как меня. Может, это особый дар, который благополучно миновал меня при рождении? Впрочем, моему появлению на свет вообще сопутствовали не самые счастливые звёзды.

— Даже отсюда я вижу, как ты хмуришься, — прервал упаднические мысли низкий голос мужчины.

Мейрион коснулся лба, разгладив залёгшую между бровей складочку, и придвинулся ближе, заключая в убаюкивающие объятия. Задумчиво улыбнулась и выдохнула облачко пара.

— Знаешь, никогда бы не подумала, что в пустыне может быть так холодно. В книжке фраза "резкие перепады температур" звучит совсем по-другому, нежели в действительности.

— Потерпи немного, быстро согреешься, — сосредоточенно растирая мои ладони, произнёс северянин.

— Я думала, что, поступив в Академию, разом решу свои проблемы: избавлюсь от клятвы, данной не мной, раскрою свой магический талант и буду жить счастливо.

— Как в сказке? — Лукаво переспросил мужчина.

— Почти, — усмехнувшись, согласилась с ним. — Но теперь я даже не знаю, стоило ли это делать. Мои чары не стабильны, потоки силы хаотичны, и, что страшнее всего, с каждым днём всплески только усиливаются, словно я нажала на какой-то спусковой крючок и теперь этот процесс не остановить. Сегодня я чуть было не отправила в лазарет тёмную эльфийку, понимаешь?

— Возможно, всё дело в том, что ты полукровка. Смешение некоторых рас выливается в весьма непредсказуемые последствия, отсюда может взяться и нестабильный магический поток. Природная несовместимость...

— Но моя мама была человеком, Мейрион, — в отчаянии всплеснула руками.

Это всем известный факт: человеческая раса самая хрупкая из всего видового разнообразия, представленного на наших континентах, но люди известны своей способностью к адаптации в любых обстоятельствах. У эльфа и гнома никогда не будет потомства, но вот человек может смешать свою кровь с кем угодно, и его дети будут сильнее, выносливее, чем родитель.

— Не может существовать несовместимости, ведь она не была даже магом! Обычная человеческая девушка, которая была вынуждена в одиночестве заботиться о своём чаде.

— А отец?

В растерянности замолчала. Не одну ночь я раздумывала над тем, кем мог быть мой отец. Встречая посетителей в "Семи мертвецах", пыталась понять, есть ли у нас с ними хотя бы частичка общей крови. Но сходства не находила.

Мейрион пропускал мои пепельные пряди через пальцы и, казалось, не мог оторваться от них.

— Когда я была ребёнком, матушка не сильно распространялась о моём отце, а потом у меня уже не было возможности спросить