– Это чего они решают? – исподлобья спросил Игорь. – Кому в Зоне пулю в башку пустить? Или как сподручнее рабов на плантациях использовать?

– Горын, ты не понимаешь, – попытался объяснить Старцев. – Я же говорю – это только тут тайга – закон, а прокурор – медведь. Там все по-иному.

– Да я вижу, – Фомин кивнул на лежащий пистолет.

Чесноков фыркнул.

– Это для безопасности, – ответил Семен. – Сами же видели как тут дела решаются. Если бы не ловушка, то нас бы те мужички из обрезов покрошили. А мы всего-то хотели купить редкий артефакт. Для частной коллекции.

Фомин с Чесноковым переглянулись, уважительно качая головами.

– Для частной, понимаешь, коллекции, – повторил Гоша. – Перлись через всю Зону, чтобы, значит, коллекцию пополнить.

– Да, вот для этого и перлись, – резко ответил Семен. – А что такого? Я работаю на известного банкира, у него свои тараканы в голове. Особенно рассуждать не приходится. И вообще, что за допрос с пристрастием? Чего вы мне тут суд чести устраиваете? Сами ведь тоже не за грибами пришли, верно?

– Верно, – не стал юлить Игорь. – Но у нас тут вообще все сложно.

– А я не спешу, – Семен вновь улегся, бросив взгляд на лизнувшую подножие холмика «зеленку». – Мы с вон той зеленой лужей готовы послушать ваши истории.

– Да нет у нас особенных историй, – Фомин развел руками. – Все как у всех.

– Давай-давай, рассказывай, – подбодрил его Семен, улыбаясь. – Прямо с момента моего отъезда и начинай.

Фомин поднял глаза на заходящее солнце, прикинул время до заката. Сидеть тут не хотелось, но другого выхода не было. Да и пять – десять минут погоды не сделают. Потому, набрав в грудь воздуха, он начал.

Рассказ продлился несколько дольше, чем он рассчитывал. Со времени их последней встречи со Старцевым прошло не так уж и много времени, но зато они неожиданно оказались наполнены событиями. Память подсовывала друг за другом новые и новые воспоминания, словно ловкий ассистент фокусника, цепляя одно за другое, и вытаскивала картинки из самых глубин. В теплом воздухе звучали давно забытые имена и названия, забавные случаи и печальные происшествия. Особенно Игорь выделил историю своих взаимоотношений с отчимом. Не хотел жаловаться, просто накипело. К тому же Семен проявил уважительное внимание, даже задал несколько вопросов о личности Саши Востока.

То и дело Фомина дополнял Чесноков. В его интерпретации многие события звучали особенно драматично, учитывая через что ему пришлось пройти, но Гоша неизменно заканчивал их на позитиве, от души смеясь и хлопая себя по колену.

– Постой, – прервал очередную хохму Гоши Семен. – Ты все это время жил в Интернате?

– Ну да, – кивнул Чесноков. – Я и сейчас почти что там живу.

– А почему не переедешь?

– Куда? – удивился Гоша. – На съемные квартиры? А так у меня своя комната в общаге.

– Общага прямо возле Института, – пояснил Игорь. – Раньше головная контора МИВК располагалась в Академгородке, а у нас тут была пара лабораторий да какой-то испытательный стенд. В прошлом году Зона поставила на Академгородке жирный крест, многие ученые погибли. Оставшиеся переехали сюда, в Искитим. Под это расширение им выделили территорию бывшей фабрики, к которой прилагалась пара общежитий.

– К тому же, – продолжил Чесноков. – Нельзя мне от Института уезжать. Во-первых, я на подписке, как все дифференты, а во-вторых, в других местах блокаторы мне не достать. Без них я долго не протяну.

Словно в подтверждение своих слов, он выудил из кармана пластиковую коробочку, вытряхнул на ладонь две синие капсулы таблеток и закинул их в рот.

– Без них я в обезьяну превращусь, – невесело хмыкнул Гоша.

– В кого? – не понял Семен, но Фомин жестом дал понять, что объяснит потом, в более подходящее время.

Наступила пауза. Враз посерьезневший Гоша пялился в далекий горизонт, Игорь перекидывал из руки в руку камешек. Семен поднялся и неторопливо прошелся по кругу, высматривая притаившуюся в траве аномалию. Пощелкал бесполезным «Диригентом», равнодушно попинал рюкзак с «малахитом».

– Слушай, Гоша, а может, сможешь вывести нас отсюда? Надоело тут болтаться, – обратился он к другу.

– Это как же я нас выведу? – удивился Гоша.

– Ну при помощи этих своих способностей, – Семен сделал в воздухе пассы руками. – Ты ведь увидел синий туман, когда мы с Горынычем ничего такого не заметили? Я думаю, Зона тебе ближе, чем нам.

– Это потому, что я дифферент? – нахмурился Чесноков.

– Нет, это потому, что ты черный, – саркастически ответил Семен. – Ну конечно, потому, что ты дифферент.

– Ты всегда умел быть тактичным, – «похвалил» друга Фомин. – Давай жги дальше.

– Не, ну а чего такого? – Старцев подошел к Гоше. – Мы тут не чужие друг другу люди, все всё понимают. Я же не хочу обидеть или оскорбить, я на самом деле считаю, что у Гошки с Зоной какая-то особая связь, которая может нам помочь.

– Например? – позволил предположить другу Фомин.

– Ну, например, может, он сможет прогнать «зеленку», – пожал плечами Старцев. – А почему нет?

– Да ладно!

– А вы пробовали? – парировал Сёма.

Гоша и Игорь переглянулись. Потом Чесноков, невзирая на слабые попытки Игоря отговорить его от дурной затеи, сделал несколько шагов по направлению к трепещущему под вечерним ветерком полю.

Реагирующая на сотрясания почвы «зеленка» не заставила себя ждать, лужицей ртути подкатилась к подножию холмика и замерла, словно вглядываясь в человека.

Гоша остановился от аномалии в паре шагов, опустился на корточки и, нервно огладив бороду, вперился в нее пронзительным взглядом.

Игорь и Семен замерли, с интересом наблюдая за другом.

Чесноков хмурился, играл желваками, сопел и сжимал губы. По нему явно читалось, какие мысленные команды он посылает своему внеземному оппоненту. В какой-то момент Игорю даже показалось, что ловушка дрогнула, изменила свою форму.

– Фух, – выдохнул Гоша, валясь на спину – Бесполезно.

– Ты голосом, голосом попробуй, – подначивал друга смеющийся Семен.

– Да ну тебя, – Гоша отмахнулся, полез назад на вершину холмика.

– Ну попробуй! Тебе жалко, что ли?

– Жалко у пчелки… знаешь где? – Гоша все же остановился, вновь посмотрел на «зеленку». Прикрикнул, как на шелудивого пса: – А ну пошла отсюда!

Только трава зашелестела, когда аномалия стремительно скрылась из виду, умчавшись прочь.

Люди ошарашенно застыли, провожая «зеленку» глазами. Потом Чесноков дурным голосом заорал:

– О-хо-хо! Ничего себе!

Ему вторили удивленные возгласы Фомина и Старцева.